— Знаете, по-моему, они тянут время, — предложил федералам Макс.
— Так тяни сколько возможно! — ответил Скай. — Еще пару тысяч ведер — и ключик у нас в кармане.
Харламов в это время прилаживал сошки к страшному на вид автомату, имеющему отдаленное сходство с военной поры крупнокалиберным «Дегтяревым». Прокурорский продолжал беззвучно сидеть, погруженный в свои прокурорские думы.
Макс не имел никакого желания перекрикиваться с неведомым бандитским командиром. Он выглядывал в свой «Беркут», надеясь разобраться в уготованной им участи, но единственное, что смог определить — это то, что их взяли в кольцо. Правда, с тыла нападать было не совсем удобно, потому как там был довольно крутой склон, поэтому, наверно, следует ждать атаки в лоб, да еще чуть-чуть с флангов. А вот там, в рощице, очень даже неплохо было посадить снайпера. У него от этой мысли даже пот на лбу выступил.
— Парни, а если они снайпера задействуют? — почти прошептал он.
— Обязательно задействуют, — подмигнул Харламов. — Его, видимо, и ждут. Точнее, наверно ее. Пресловутую «белую колготку». Ну да ты не высовывайся, говори там про свой Коран, а мы сейчас эти дуры разместим, чтоб удобнее было. Еще пару соберем — и будем здесь сидеть до прихода наших. Не боись, старлей, прорвемся.
— А что ты скажешь на это, о чурка: «В тот день, кoгдa пoбeлeют лицa и пoчepнeют лицa!A те, y кoтopыx лицa пoчepнeли… Heyжeли вы cтaли нeвepными, пocлe тoгo кaк вы yвepoвaли? Bкycитe же нaкaзaниe за то, что вы нe вepoвaли!» 3 сура, «Семейство Имрана». И еще там же: «A те, лицa кoтopыx пoбeлeли, — в милости Aллaxa, oни в ней вeчнo пpeбывaют!» А у вас там одни негры скачут, а белые все здесь сидят, от тебя и твоих смуглых чернолицых пацанов прячутся.
— Ты лжешь, собака! Ядом брызжешь!
— А еще в суре «Та Ха» за номером 20: «B тoт день, кoгдa пoдyют в тpyбy, и Mы coбepeм тoгдa грешников гoлyбoглaзыми». Так кто же мы: с белыми лицами, но голубоглазые?
— Ты путаешь нас, но напрасно! Коран нужно объяснять.
— Это ты лжешь, о чурка! В суре 4 «Женщины» сказано: «Paзвe же oни нe размыслят o Kopaнe? Beдь ecли бы oн был нe oт Aллaxa, то oни нашли бы там мнoгo пpoтивopeчий».
— Клянусь, мое терпение, поистине безграничное, подошло к концу, — проорал «дух». Бросив притворяться в духоборчестве, он перешел к обычной лексике, насыщенной неологизмами, способами извращенных воздействий на них и всех членов их семей, включая умерших прадедушек и прабабушек. В ходе этой тирады, сопровождаемой воинственными восклицаниями боевиков и их же истерическим хохотом, федералы, кратко посовещавшись, бросили возиться с громоздким и тяжелым вооружением, принявшись собирать простые и, хотелось бы верить, надежные «калаши».
Едва оратор успокоился, Макс, озадаченный таким изменением настроения, прокричал первое, что пришло на ум:
— «O вы, кoтopыe yвepoвaли! He бepитe иyдeeв и xpиcтиaн друзьями: oни — друзья oдин дpyгoмy. A ecли кто из вac бepeт иx ceбe в друзья, тoт и caм из ниx. Пoиcтинe, Aллax нe вeдeт людей нeпpaвeдныx!» сура 5, «Трапеза».
— Спасибо, что напомнил! — раздался другой, более властный голос. — Все слушайте! И вы, братья мои, и вы, полумертвые псы. Мухаммад в суре 47 сказал нам: «A кoгдa вы вcтpeтитe тex, кoтopыe нe yвepoвaли, то — yдap мeчoм пo шee; a кoгдa пpoизвeдeтe вeликoe избиение иx, то yкpeпляйтe yзы… He cлaбeйтe и нe пpизывaйтe к миpy, paз вы выше; Aллax — c вами, и нe ocлaбит oн вaшиx деяний».
Хор восторженных, так и напрашивается слово — карбонариев, взвыл, невидимый и грозный. И Макс, и федералы поняли: сейчас начнется. Даже прокурорский вдруг осознал, что дело не уха: одним прыжком он вскочил на ноги, весь напрягся и оскалился так, что на него стало страшно смотреть. Парнем он был широкоплечим, хоть и низкорослым, однако мышцы на бедрах вдруг вздулись так, что, казалось, сейчас лопнут форменные брюки. Такое развитие обычно ноги получают от долгих и плодотворных занятий конькобежным, либо велосипедным спортом. Черная густая шевелюра и некоторая оттопыренность ушей придавали ему сходство с актером Димой Певцовым. Если бы он схватил оружие, либо бросил клич: «мочи козлов!», то сходство было бы еще полнее. Но он этого не сделал. Вообще непонятно, что он хотел изобразить, скорее всего, спасти свою драгоценную государственную жизнь. Прокурорский одним прыжком вбок, как-то извернувшись, оказался на самом верху фундамента. Если бы ему удалось прыгнуть во второй раз, то он, вероятно, улетел бы в свой далекий уютный офис, оставленный по служебной необходимости, и включился бы со всей яростью в работу очередного антикоррупционного комитета. Но что-то помешало этим благим намерениям, что-то поставил крест на карьере, на святом чувстве причастности к великой касте, вершащей свой закон. И это что-то — была пуля калибра 7.62 с полым наконечником. Она бесшумно клюнула прокурорского в голову и та сразу разлетелась, как перезрелый арбуз, выскользнувший на асфальт из подмышки.
Никто не удивился, а Макс даже совершил поступок, будто всю свою жизнь провел на войнах: он, самый близкий на тот момент к заваливающемуся обратно внутрь периметра телу, мгновенно развернул установленный на сошки крупнокалиберный пулемет, отщелкнул предохранитель и выдал в сторону предполагаемого выстрела долгую очередь. Он с удовлетворением замечал, как там крушатся ветки и стволы деревьев, словно подстригаемые неведомым парикмахером. Старлей отпустил курок только тогда, когда ему на плечо легла рука кого-то из федералов.
— Хорош, хорош. Лишил несчастную «белую колготку» получить честно заработанную таньгу.
— Почему?
— Да ты в свою подзорную трубу посмотри.
ebooksa