— И Ришелье с Наполеоном?
— Кого угодно.
— А не может ли случиться так, что дух не явится, потому что его призовут другие праздные любопытные? — Франсуа начал над ним откровенно издеваться.
«Молчи, молчи, — отчаянно билось у меня в голове. — Не зли его, он опасен».
В этот момент Филдвик уставился на меня и негромко рассмеялся.
— Всякое может случиться. Духи такие непредсказуемые, — с этими словами он достал золотые часы на длинной цепочке. С мягким щелчком открыл крышку.
Гравировка «П.Ф.» больно ударила по глазам. Я почувствовал, как предательски заныло запястье.
— Мадемуазель, уже почти полночь, — Филдвик повернулся к Катрин. — Пожалуйста, не заставляйте меня больше ждать.
Катрин не стала жеманиться и намекать на то, что пойдёт к инструменту только после долгих просьб скучающих гостей. Всем своим видом она демонстрировала, что выше этого.
Он не даст мне просто так уйти. Он не допустит своего второго поражения. Более чем уверен, у него уже созрел план мести.
Исчезнуть. Чтобы он больше никогда меня не нашёл.
Я бы рискнул сбежать, но что делать с Франсуа? Он не торопился вернуться в гостиницу и просил меня потерпеть ещё час. От досады я злился на самого себя. Ну почему я не могу ничего придумать?! Под каким предлогом заставить его уйти? Соврать про плохое самочувствие — нельзя. Тогда граф точно вынудит нас остаться хотя бы на ночь.
У рояля собирались люди.
В детстве Катрин считали вундеркиндом. Несмотря на нежный возраст, она играла такие сложные вещи, за которые с трепетом берутся профессиональные музыканты. Но со временем она стала меньше заниматься музыкой и, по словам Франсуа, от её таланта мало что осталось. Я не собирался оценивать её возможности, момент для этого был крайне неподходящим.
Графа я заметил сразу, он стоял едва ли не ближе всех к инструменту и с жаром расхваливал способности дочери. А Ангелочков и след простыл. Странно. Куда они делись? Может, их отправили спать? Или они вправду чего-то боятся? Если это так, то чего? Слова Флориана об убийстве мне по-прежнему казались наивными, но у меня щемило сердце, когда я вспоминал, как он бросался нам под ноги. Однако меня не покидали двойственные чувства. Всё же это слишком экстравагантное поведение даже для избалованного подростка.
— Переживаешь из-за этого сопляка. Да, Сандерс?
Вкрадчивый голос Филдвика прозвучал так близко, что я вздрогнул. Огляделся.
Филдвик находился достаточно далеко от нас с Франсуа. Более того, его взор был устремлён на Катрин, словно до меня ему не было никакого дела.
— Меня забавляют твои мысли. Ты до смерти боишься меня, но при этом думаешь о других, — я всё ещё явственно слышал его голос.
Нет… Лучше бы это было галлюцинацией… Он опять проник в моё сознание!