Олега в кровати не было. Испугавшись, что он ушел, девушка рывком вскочила и, путаясь в одеяле, в которое она наскоро завернулась, выбежала из комнаты. Олег оказался на кухне. Он сидел спиной к двери возле приоткрытого окна и курил, пуская сизые струйки дыма. Из окна тянуло морозным воздухом, и босые ноги Риты на ледяном полу тут же замерзли. Но девушка лишь неслышно переступила ими, поджала пальцы и плотнее закуталась в одеяло. Очарованная, она любовалась Олегом. Мужественно-широкий разворот плеч – крепких и сильных, гладкая смуглая кожа, крепкая шея и черные волосы, на этот раз распущенные. Ей нравилось смотреть, как Олег курит: как подносит ко рту руку с зажатой в двух пальцах сигаретой, как вдыхает в себя горький дым – как будто бы безразлично, отрешенно, думая о чем-то своем, а затем так же равнодушно, практически машинально выпускает его в приоткрытое окно. Олег настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил девушку. И только лишь когда докурил, оглянулся и кивнул:
– Доброе утро.
Но, как она ни надеялась на совместный завтрак, Олег отказался от предложенного чая, объяснив, что на самом деле очень торопится. «Дожидался тебя. Нехорошо уходить, не попрощавшись», – улыбнулся он и легонько коснулся темными губами ее губ. «Ты такая сладкая», – сказал на прощание, будто с сожалением. «Ты еще придешь?» – запоздало спросила Рита перед тем, как за Олегом захлопнулась дверь. «Ну конечно!» – беззаботно ответил он. И не пришел. Никогда больше.
Хоть за эти пять лет они виделись, и не раз – на праздниках у Ивана.
Но самая незабываемая встреча, увы, та, которая должна была поставить точку на ее мечтах, но, напротив, запустила долгоиграющий механизм самоистязания, случилась через полгода после той ночи. Случайная, возле метро. Это не глаза, это сердце выхватило из толпы знакомое лицо. Выхватило и ухнуло куда-то вниз, успев, однако, передать импульс голосовым связкам, а те – задрожавшим от волнения губам. Рита окликнула Олега и внезапно испугалась: «Он или не он?» И затем, когда Олег оглянулся: «Узнает или нет?» Узнал. Глаза чуть сощурились, приглядываясь к ней, а на губах заиграла приветливая улыбка:
– Здравствуй.
Они стояли посреди улицы и молча смотрели друг на друга. Вокруг бурлила жизнь, суетливая волна прохожих разбивалась о них, огибала с обеих сторон, словно маленький островок, затерявшийся в океане. Рита смотрела на Олега и не могла поверить, что видит его не во сне, а наяву, что вот он, рядом, такой реальный и осязаемый. При желании она могла протянуть руку и коснуться его, но не сделала этого, испугавшись, что пальцы погрузятся в пустоту, как это уже бывало в ее снах. Сколько раз в мечтах она представляла себе эту встречу, и вот… Куда подевались слова, которые она придумывала, миллионы раз повторяя про себя, рисуя в воображении встречу с Олегом? Она так часто проигрывала эту ситуацию… А теперь молчала, парализованная волнением.
– Сколько лет, сколько зим, как говорится, Рита.
– Полгода.
– Да, наверное, где-то так…
И он, и она неловко переминались с ноги на ногу. Непринужденного разговора не получалось.
– Как ты?
В подобных случаях такой вопрос задают людям, с которыми утеряна близкая связь – вежливый, нейтральный, обычный. Наверное, очень сложно пришлось бы людям в общении, не будь таких повседневных вежливо-нейтральных вопросов-выручалочек.
– Ничего, нормально. Потихонечку… – каков вопрос, таков ответ. А предательски вспыхнувшие щеки выдают… И дрожь в голосе – как ее унять?
– А ты? Ты как?
– Тоже нормально, – усмехнулся Олег, а у нее по спине прокатилась волна мурашек: невидимая рука окунула ее в ту единственную ночь, как перепуганного котенка в таз с водой, встряхнула и, не дав опомниться, снова вернула в настоящее.
И опять долгая пауза и неловкое топтание на месте.
– Тебе в метро?
– Нет, я только что оттуда.
– А-а… – Рита понимающе кивнула головой. – Значит, нам в противоположные стороны – мне в метро. Жаль…