Гобелен

– Ну и куда мы направляемся, а, мисс?

Негодяй при этом вскинул руки, дополнительно напугав коня.

– Не уверена, что вам есть до этого дело, – ответила Джейн, надеясь, что надменный тон Уинифред спугнет мерзавцев. Ее собственный внутренний голос буквально надрывался. «Эти трое – отбросы общества, опаснейшие люди!» – вопил он. Иначе почему они преградили дорогу?

– Ну-ну, не надо кукситься, – продолжал негодяй, снова взмахнув рукой и вынудив Джейн еще сильнее натянуть поводья. Джейн была уверена, что и Сесилия сделала то же самое.

Перед мысленным взором возник ньюкаслский конюх. Как он старался отговорить ее! Теперь Джейн не сомневалась: конюха научил Джулиус Саквилль; пожалуй, и приплатил ему за дополнительные увещевания и даже запугивания.

– Эй, любезный, сойдите с дороги! – воскликнула Джейн, подпустив в голос металла.

– Нет уж, мисс, лучше вы сойдите с коня.

Повозка остановилась, двое других пялились на Джейн и ухмылялись. Конечно, они давно просекли, что на уме у их приятеля.

– Вы меня вынуждаете затоптать вас конем, – сказала Джейн, поднимая хлыст.

– А товарка ваша, значит, с нами останется? – с глумливым испугом уточнил мерзавец.

Джейн ощутила противную сухость во рту Уинифред. Разбойник больше не скрывал своих намерений.

– Гляньте, мисс, как она струхнула. Уж конечно, вы ее не бросите. Сами скумекайте: к примеру, я дам вам дорогу. Да только, пока вы свою животину успокоите да хлестнете, мы с ребятами товарку-то вашу в кольцо возьмем.

Не часто Джейн испытывала настоящий панический ужас. Случаи сильного волнения и гнева были – например, потеря паспорта, посадка не в тот поезд, кража бумажника. Ощущения в таких ситуациях путешественник, пожалуй, назовет паническим ужасом. Только это не ужас, потому что всегда вокруг люди – полиция, начальник вокзала, да мало ли кто! На самом деле речь идет о досадной задержке в пути, о нудных формальностях. Вдобавок существуют кредитные карты, очень помогающие выбираться из затруднительного положения. А в случае Джейн есть еще и богатая, влиятельная семья, на которую можно положиться.

Зато, чтобы пересчитать случаи полной потери контроля над ситуацией, Джейн хватило бы и двух пальцев. Первый случай – когда бесчувственный Уилл лежал в «Скорой», которая под вой сирен неслась по лондонским улицам к ближайшей больнице. Джейн забилась в угол, смотрела, как двое санитаров хлопочут над ее женихом, понимала, что совершенно бессильна – и окуналась в панический ужас, как в волну.

А второй случай имел место сейчас. Джейн еще не попадала в такие ситуации, не могла опереться на прошлый опыт. Не было такого опыта и у леди Нитсдейл. Джейн подозревала, что доводы рассудка окажутся бессильны. Эти трое живут в мире, где нет законов, где крепкие парни в униформе не патрулируют дороги, где не построены на каждом шагу следственные изоляторы, куда можно поместить мерзавца в ожидании справедливого приговора. Страх Уинифред подсказывал: у них с Сесилией нет ни оружия, ни физических сил, чтобы противостоять разбойникам. И главарь совершенно прав: одна из них может сбежать, но другая тогда останется в лапах троих отморозков, соскучившихся по женскому телу.

– Сэр, настоятельно рекомендую вам со всей тщательностью обдумать свой следующий шаг!

Надменность Уинифред прорвалась прежде, чем Джейн успела отредактировать фразу. Уинифред привыкла к подчинению окружающих, в то время как Джейн отлично знала: людей, живущих беззаконием, подчиняться не заставят ни титул, ни богатство потенциальной жертвы.

– Как-как? Сэр? – разбойник хохотнул. – Мне до сэра как до луны, мисс; незачем такое про меня думать.

– Я про тебя вообще не думаю. Зато требую уважения к своей особе.

– Ай, как жалко, мисс! Никак не могу вас уважить!