Гобелен

– И впрямь.

– А мы, мисс Грейнджер? Готовы ли мы?

В словах Джулиуса был двойной смысл, но Джейн пришлось его проигнорировать – она ведь не хотела выставить себя дурой.

– Нам нужно потерпеть еще только один день, – улыбнулась Джейн.

Раздались посторонние голоса. Джейн и Саквилль почти отшатнулись друг от друга. Обоих, похоже, одолевала одна и та же мысль. Джейн вовсе не хотела давать миссис Бейли новую пищу для сплетен, поэтому она прервала доверительный разговор с Саквиллем. Снова они оказались в тесноте и духоте закрытого пространства. На сей раз Джейн села подальше от Джулиуса, напротив Чарльза Лидбеттера и его десятилетней племянницы. Дядюшка, по обыкновению, уткнулся в книгу, что вполне устраивало Джейн. Напротив Джулиуса оказалась Сесилия; впрочем, на все ее вежливые улыбки и уместные замечания Джулиус реагировал нехотя и односложно. Вскоре он отворотился к окну, уткнулся носом в стекло и стал выражать крайнюю заинтересованность однообразным пейзажем.

Так текли часы. Задремала даже племянница мистера Лидбеттера. Разговоры всем давно наскучили, каждый погрузился в свои мысли. Пассажиры мерно качались в дилижансе, и однообразие нарушалось только тогда, когда лошади замедляли ход из-за снеговых заносов.

– Интересно, где мы сейчас? – вдруг спросила миссис Бейли.

– К Грэнтему подъезжаем.

То была первая фраза, произнесенная Джулиусом Саквиллем после того, как он поздоровался с Сесилией утром и утвердительно ответил на ее вежливый вопрос о том, хорошо ли почивал.

В эту минуту дилижанс вдруг сильно качнуло, пассажиры попадали с мест, и обжитое, даром что тесное, пространство превратилось в хаос вскинутых рук, сорванных париков, лягающихся ног, кряхтенья и стонов.

Джулиус первым выскочил на снег, распахнул дверь с гневным возгласом: «Что здесь происхо…» Он не закончил фразы, но Джейн увидела, как поникли его плечи, и уловила выдох: «Боже всемогущий!»

Теперь уже и остальные выбрались из дилижанса. Возница, сняв шапку, скреб скулу. Его помощник – форейтор – лежал на снегу, рядом с ним суетились двое путешественников, верхом ехавших за дилижансом. Судя по всему, форейтор получил травму.

К нему поспешили попутчики Джейн. Сама она обнаружила, что башмаки увязают в снегу на целый фут. Дилижанс определенно застрял, требовалось срочно выпрячь лошадей.

– Да он совсем мальчик, этот форейтор. Сколько ему лет? – спросила Джейн.

– Он еще только учится нашему делу, – ответил возница. – Летом ему исполнится шестнадцать. Ваша правда – парень мелковат для своих годков, да только это его и спасло. Легонький он, а то бы сильнее расшибся.

– Что теперь делать? – мрачно спросил мистер Лидбеттер.

– Придется откапывать дилижанс, – отвечал возница.

– Откапывать? – возмутился мистер Бейли. – Уж не хотите ли вы сказать, что мы должны взяться за это дело?

– Ежели вам больше по нраву замерзнуть насмерть, так никто вас не неволит, сэр, – совершенно серьезным тоном парировал возница. – Все должны тащить дилижанс, однако надо и кого-нибудь за подмогой отправить. Джон Беллоу наверняка лодыжку сломал, бедняга, когда лошадь на дыбы встала. Упряжь порвалась, так что нам от этой животины толку негусто, вдобавок она перепугана, лучше ее пока не трогать.

– Но как же нам быть? – снова спросил мистер Лидбеттер, глядя на корчащегося от боли Джона Беллоу.