– Король не возьмет такой грех на душу.
– Нет, мой адвокат не обратится к королю с подобным прошением, – твердо сказал Уильям.
– Тогда я обращусь.
– Ты?
– А почему нет? Я жена, я мать детей обреченного на смерть человека; кого и жалеть, как не меня, да и кто вызовет больше сочувствия?
– Едва ли нынешний английский король проявит сочувствие к жене либо к семье католика – особенно если этот католик сам восстал против его величества.
– А попробовать все-таки надо. И знаешь что? Я не пойду на попятную, пока не…
– Пока не иссякнет надежда?
Судя по интонации, граф Нитсдейл совсем сник.
– Уильям, хотя бы ради меня – не падай духом. Я вступаю в неведомый мир, – произнесла Джейн голосом Уинифред. Кажется, никогда еще она не говорила столь правдивых слов. – Если ты сдашься, подумай, останется ли у меня надежда, смогу ли я помочь тебе? Прошу, не отказывайся от пищи, старайся занять свой разум и не давай обмякнуть телу. А о твоей защите позабочусь я.
Уильям послушно кивнул. Впрочем, видно было, что в успех он не верит.
– Ты говорил с лордом Дервентуотером или с лордом Кенмуром?
Уильям передернул плечами.
– Говорил – еще до того, как попал в эту камеру. Как видишь, нас содержат по отдельности. Мы ужинаем с констеблем; он радушный хозяин, но сама подумай, уместно ли за его столом обсуждать политику, а тем более строить планы? – Граф невесело рассмеялся. – Вчера, например, мы говорили о поэзии. – Затем Уильям нашел светлую сторону в своем положении: – По крайней мере, дорогая, мое окно выходит на реку, а не на Тауэрский луг с плахой.
Джейн сглотнула комок в горле. Смысл сказанного был ей понятен. В то же время она знала: если казнь так называемых изменников состоится, король вместе со своей протестантской кликой захочет максимальной публичности. Тогда графа Нитсдейла и его товарищей обезглавят на Тауэрском холме. Джейн снова ощутила приступ дурноты. О, как хотелось ей поскорее выбраться из этой камеры со спертым воздухом, из гнетущих тауэрских стен!
– Стражник сказал, мне дозволено побыть с тобой совсем недолго. Но я вернусь, как только смогу, и принесу вести. – Джейн запустила руку в карман, извлекла матерчатый кошель. Там оставалось еще несколько монет. – Вот, милый, возьми. Это поможет тебе снискать сочувствие охранников. Я уже подкупила привратника. Значит, меня вновь пустят к тебе.
Уильям взял кошелек и обнял ее.
– Ты столько для меня делаешь, дорогая. Спасибо тебе. Я ведь даже не спросил, как ты доехала, как тебе удалось пробраться сквозь снега и метель. Не спросил, где ты поселилась; не спросил…
Уинифред прервала дальнейшие речи поцелуем, в то время как Джейн поспешила «задвинуть» подальше предательские, крамольные воспоминания.
– Я с тобой. Все остальное неважно. Главное – чтобы ты вернулся ко мне живым и невредимым, – молвила Джейн, руководимая своей «хозяйкой».