Сьер еретик едва соизволил кивнуть. В этот вечер ему было явно не до меня.
— Прекрасно! Так вот, отец Азиний, по поводу индейцев. Да будет вам ведомо, что собор епископов в городе Лиме признал их людьми, сотворенными по образу и подобию Божьему. Это раз. Их признал людьми покойный папа Павел — это два. А сейчас будет три!
— Синьор! Монсеньор! Не нада-а-а! Сначала за порог вылетел сам брат Азиний. Затем — его молитвенник и уж следом — феска.
Я хлопнул дверью и вновь взял гитару в руки.
— Отменно, друг мой, — прокомментировал невозмутимый шевалье. — Эти попы должны знать свое место. Однако же, друг мой, вы действительно не в настроении! Смею ли поинтересоваться причиной?
Причина? Да какая уж тут причина!
— Не знаю, друг мой. Наверно, из-за дождя.
Илочечонка, сына ягуара, предали.
Капкан, скрытый в высокой траве, яма с отравленным колом посередине, ловчая сеть, спрятанная среди листьев… Предали!
Мне сообщили все — кроме главного. Тайна, которая вовсе не была тайной. А я еще недоумевал, никак не мог понять…
Миссию в Киеве тоже предали. И в Риме знали имя предателя! Знали — и не сообщили мне. А ведь бывалый казак Павло Полегенький служил в Республике много лет и прекрасно знал наши потаенные тропы.
Теперь ясно, как погибли братья Поджио и Александр! Им тоже не сказали!
Спросить бы, почему? Но у кого спрашивать? Я — мягкий воск, я топор в руках дровосека. Я — труп.
— Сьер де Гуаира! Можно вас спросить? Голос римского доктора не предвещал ничего доброго, но я столько кивнул.
— Вы сейчас так… эффектно заступились за наших заморских братьев. Почему же вы и ваши… (он покосился в сторону шевалье) ваши друзья не построят Город Солнца тут, в Европе? Это проще, чем ехать в какую-то там Гуаиру!
— Вам это действительно интересно? — удивился я.
— Представьте себе, да.
— О чем вы, синьоры? — недоуменно поинтересовался шевалье, но его не удостоили ответом.
— Причина проста, сьер Гарсиласио. Собственность — и привычка к собственности.
— Ага! — Его глаза радостно сверкнули, но я поднял руку.