– Эй, Архип. – Он тронул егеря за плечо. – Слышишь меня?
Не слышал. Сидел с открытыми глазами, но все равно спал. Никита специально рукой у него перед лицом помахал – никакого эффекта. Но пульс есть, и дыхание крепкое, как у спящего. Как же это? Что его так накрыло?
Неважно! Не сейчас! Сейчас надо бежать за Зеной. Может, еще не поздно. Хоть бы еще не было поздно!
Кошка мчалась в ночи, сливаясь с мглой. Никита несся следом. Напролом, не видя, не разбирая дороги. Да и какая дорога посреди болота? Хорошо, что твердь под ногами. Пока еще твердь. Да только и она скоро кончилась. Зачавкало, захлюпало под ботинками болото, завоняло гнилью. Он так спешил на помощь к Эльзе, что совсем забыл про осиновый посох. Карабин схватил, а посох забыл. И сейчас каждый шаг – это лотерея. Повезет – выживет. Не повезет – уйдет с головой в болотную жижу!
– Эльза! – Он заорал во все горло, не боясь разбудить остальных, не думая вообще ни и о ком, кроме нее. – Элли!
Орал и бежал. Несся по болотным кочкам, играл в лотерею со смертью.
– Никита, стой!
Замер. Завертел головой, пытаясь понять, откуда доносится слабый, но такой требовательный голос. Света бы! Ну хоть чуть-чуть света!
И словно в ответ на его мольбы выкатилась из-за тучи луна, плеснула под ноги мутного белесого света, мазнула по черной кошкиной спине, по ходуном ходящему болоту, по бледному Эльзиному лицу. Только по лицу, потому что все остальное было под водой. Эльзе с лотереей не повезло.
– Стой! Не двигайся! – Над водой, или над тем, что водой прикидывалось, оставались еще плечи и правая рука. Рукой этой Эльза хваталась за болотную кочку, скребла ногтями чахлый мох. – Не подходи! Провалишься!
Провалится. Или он провалится, или она. Ей до финала уже совсем ничего. Трясина чавкает, причмокивает, как голодный зверь. И рядом, как назло, ни одного деревца. Ничего, что бы могло послужить опорой.
– Не бойся, Элли. – Он сдернул с плеча карабин. – Ты только не бойся. И не шевелись. Слышишь ты меня? Не шевелись!
Если подобраться поближе, если дотянуться ружьем, у них все получится.
– Стой! – Она боялась. Страх этот ерошил заскорузлую шкуру трясины, накатывался волнами. Вот только боялась она не за себя, а за него. Дура! – Тут топь, ты провалишься.
Топь. Кто бы сомневался! Да только ему все равно! Он ее уже предавал. Все, баста! Больше никогда! Только бы она продержалась.
– Молчи. – Собственный голос казался ему незнакомым, словно бы это не он сейчас отдавал команды, а кто-то другой, холодный и рассудительный. И кто-то другой сделал сначала один осторожный шаг, а потом второй. И руку с ружьем протянул вперед. – Еще чуть-чуть, и я тебя вытащу. Как тебя сюда занесло, Эльза? Чем ты вообще думала, идиотка?! – Пусть лучше злится, пусть обижается на него до конца жизни. Только чтобы осталась у нее эта жизнь, чтобы не закончилась в тухлом болоте.
– Вон пошел! – Разозлилась. Рукой дернула, словно хотела замахнуться на него. Вот же… Ведь велел не двигаться. – Ненавижу тебя! Уходи!
– Ненавидь. – Третий шаг, а потом четвертый. И даже пятый получился. И вот бы еще два – и он дотянется до нее ружьем. Как вытаскивать будет – другой вопрос. Сейчас главное – дотянуться. – Только рот закрой и не шевелись. Слышишь ты меня, Элли? – Надо было полным именем назвать, чтобы не так ласково. Но уж как получилось.
– Никита, родненький, уходи! – Все она про него поняла. Не помогли уловки. – Прошу тебя, пока не поздно, уходи. Я сама… Честное слово, сама…
Сама. Что она сможет сама против этой твари, болотом прикидывающейся?