Более сильного замешательства мне ещё не доводилось испытывать.
— Как вы сказали — дом смыло в океан, а супруги погибли?! И это на самом деле… простите, вы точно уверены в том, что это произошло пару лет назад?!
— Да чтоб меня трактор переехал! — немедленно отозвался фермер. — Неужели я могу что-нибудь перепутать? Два года, если не раньше. И тел не нашли. Полиция искала родственников, как говорят, но то ли не нашли, то ли у этих несчастных их не было, не знаю. В общем, всё известно лишь океану.
Одурение и ступор всегда сваливаются на человека неожиданно — это мне известно по собственному опыту. Итак, дом был два года назад разрушен водой, а люди, жившие в нём, погибли. Но тогда, чёрт бы меня взял, где же я получил ночлег сегодняшней ночью?! Ведь не могло же мне всё присниться? И вдруг… Рукописи! Я стремительно рванул дверь салона машины и под ничего непонимающими взглядами фермера и его отпрыска вытащил пальто прямо на снег и стал судорожно шарить по его карманам… Нет, кажется, я сунул их в боковой карман пиджака… Вот они! Пачка листов лежала у меня на ладони. Та самая. С памятной надписью. Я чуть не сел на землю от замешательства вторично. Это было уже сверъестественно для моего разума — откуда я, в таком случае, мог взять рукописи, если дом с его обитателями…
Фермер удивлённо смотрел на меня. Потом тронул меня за рукав пиджака и хмыкнул:
— Простите, мистер, с вами всё в порядке?
Я лишь тупо смотрел на него. Тогда он перевёл взгляд на исписанные листы в моей руке и кашлянул:
— Понимаю, мистер: ведь погибшие были вашими родственниками? Очень жаль…
Тут дар речи снова вернулся ко мне:
— Нет, они были мне больше, чем родственники, — и, совершенно не понимая ситуации, спросил. — А вам, случайно, не была известна их фамилия?
Фермер лишь покачал кучерявой головой:
— Нет, мистер. Жили они очень замкнуто. Я не то что фамилии, даже имён их вам не могу сказать! В городе они никогда не появлялись. Но — гостеприимные, добрые. Однажды трактор у меня заглох милях в пяти от их коттеджа — так стоило мне только обратиться к ним за помощью! Это не люди, а, наверное, ангелы, спустившиеся к нам с облаков: и горючее нашлось у них, и накормили сына — помнишь, Фред? — спросил он у мальчика, который уже добрые пять минут шлифовал левую фару «джиппа» мокрой тряпкой. Тот кивнул в ответ головой и, застенчиво косясь на меня, улыбнулся. — Конечно, он помнит, продолжал добродушно фермер, подойдя к сыну и потрепав его по щеке, — неужели такое забывается?
— Да, — автоматически подтвердил я, — да, конечно.
Минутой спустя мойка автомобиля была закончена. Рукописи я снова сунул в карман пиджака и попрощался со своими помощниками. Солнце припекало всё сильней; снег, казалось, таял прямо на глазах. Я глянул на часы — пожалуй, ещё четверть — и я наверняка буду в Портленде. Двигатель заурчал и моя машина плавно выбралась на дорогу.
Внезапно некая мысль сверкнула в моём мозгу ярче молнии — да ведь этого не может быть! Конечно, теперь я приеду к Лили далеко не первым, но что мне теперь до этого? Первым я смогу появиться у неё и в следующий раз. Я никак не мог поверить словам фермера, что особняка, который я покинул меньше двух часов назад, не существовало уже более двух лет! Мои размышления по этому поводу не были долгими: я развернул машину — и стрелой, как только мне позволяла скорость и дорога, понёсся к маленькому коттеджу на берегу океана.
Верстовые столбы и деревья мелькали перед глазами; Солнце слепило их, но я не сдавался — налегая на рулевое колесо, я крутил его не хуже профессионального гонщика. Не могу сказать, какие чувства владели мною в тот миг — сомнения ли или неотвратимости, но машина летела не медленнее, чем в голове моей одни мысли сменялись другими…
А вот и последний, тот самый поворот; сразу за ним мне должен открыться вид на маленький особняк. Стуча от нетерпения кулаком по рулевому колесу, я пролетел ещё несколько сотен метров — и от удивления остановил автомобиль: прекрасная панорама океана, береговой полосы и холмов расстилалась перед моими глазами, но какие-либо признаки особняка отсутствовали. Голова моя снова пошла кругом, появились даже признаки тошноты. Домика на берегу нигде не было видно.
Сколько я не пялил глаз на чудесную лагуну, лучше не стало: особняк исчез и это было очевидно. Я снова завёл мотор и медленно тронулся вдоль берега, высматривая знакомые места, где он мог ранее находиться… Теперь я уже не верил ничему или верил всему. Чем же был я занят? Поисками коттеджа, который был моим ночлегом и который я совсем недавно покинул?
И вот, наконец, я разглядел более-менее ровное место на побережье; исчезнувший дом мог стоять только здесь. Я вышел из машины, заглушив двигатель, и осмотрелся по сторонам: да, это было то самое место. Да, именно здесь — я запомнил это — дорога более всего петляла по самому берегу; именно эти две сосны возвышались на холме, словно указатель; именно здесь, отсюда, виднелась далёкая каменная гряда… Всё было на месте. Не хватало только особняка.
Я в оцепенении смотрел на то место, где несколько часов назад простился с супружеской парой. Впрочем, на этот раз оцепенение длилось на очень долго: мой глаз разглядел, что местами снег лежит как-то неестественно, словно что-то скрывая, пряча под своей толщей. Оставив машину прямо на дороге, я рванулся вперёд прямо по сугробам, не накинув на плечи даже пальто.
ebooksa