Зов предков

Удар был быстр и точен, и он мог сразить ненавистного противника наповал, но, как назло, рядом уже оказался Джау Кан. Его сабля снизу ударила по шпаге Волкова и изменила ее траекторию. Не теряя ни секунды, Владимир отскочил назад, чертя восьмерку перед собой и не отводя от врагов взгляда. Теперь напротив него вновь стояло два соперника, которые и не думали давать ему передышки.

Джау Кан сорвался с места, сделал несколько обманных движений и попытался полоснуть Уруса снизу в живот. Владимир отбил удар, но тут же сабля монгола полетела вверх. Волков опять пригнулся, уходя от смертоносной стали, а на него уже надвигался другой противник. Времени на то, чтобы поднять шпагу, просто не оставалось, и молодой дворянин инстинктивно, как кошка, отпрыгнул назад. Ятаган пронесся прямо напротив груди бывшего раба, дерущегося за свободу и жизнь, он располосовал рубаху и вызвал чувство боли. Да, черный клинок все-таки достиг цели, слегка задев грудь противника и оставив на ней тонкую, но неглубокую рану.

Владимир отскочил назад, весь ощетинившись, он зарычал, словно дикий волк. В ответ из под вороненого шлема раздался противный смешок.

— Тебе не справиться с нами двумя, грязный Урус! — заговорил Шинь Си Ди.

— Тут ты прав! — неожиданно легко согласился Волков, и вдруг побежал в сторону к обветшалым деревянным хибарам. Протиснувшись между двумя домишками, он скрылся из виду.

Джау Кан и Шинь Си Ди кинулись вдогонку. Узкий проход между рыбацкими хибарами не предвещал никакой опасности. Старый монгол шагнул в него первым, но понимая тактику Уруса, он был на стороже. Медленно воин Айеши прошел вдоль домов и уже почти вышел из узкого хода, как вдруг услышал шум сверху. Инстинкт сработал моментально, тело все напряглось и прыгнуло вперед, выскакивая из прохода, и вовремя, поскольку за его спиной вдруг обрушилось несколько бревен.

Джау Кан с облегчением вздохнул, переведя дух. Воин стоял на твердом снегу, а узкий проход между домами лежал за его спиной. А впереди была заснеженная пустота, окраина рыбацкого поселения, расположенного на высоком крутом берегу, но вот Уруса видно не было. Старый монгол посмотрел по сторонам и увидел противника справа. Рубаха на груди у Владимира была вся покрыта кровью, но все же русский от чего-то улыбался. Поднятая сапфировая шпага внезапно сорвалась с места и рубанула по привязанной к деревянному колу веревке, после чего раздался оглушительный шум. Старый монгол успел лишь развернуться на месте, как вдруг из прохода вынырнуло огромное привязанное на канатах бревно, и с силой ударило Джау Кана в грудь. От удара тот отлетел в сторону, пропахал спиною снег, и больше уже не поднялся.

Серые глаза молодого дворянина блеснули. Враг лежал неподалеку от него и не шевелился. Жив ли он был или мертв — этого Владимир не знал. На то, что Джау Кан погиб, надеяться, казалось, преждевременно, но если монгол и жив, то ему крепко досталось, и многие из его костей сломаны, поэтому бой он продолжать не сможет. Но вдруг?

Волков облизнул пересохшие губы и поднял шпагу на изголовье. Шинь Си Ди так и не показался, поэтому нужно было быть на стороже. Но, тем не менее, Владимир тронулся вперед к бездыханному телу Джау Кана, желая докончить дело. И как только он достиг края дома из прохода с яростным криком на него обрушился хан Айеши.

Их клинки вновь схлестнулись: серебристая, блестящая в лучах заходящего солнца сталь сапфировой шпаги и вороненное железо искривленного ятагана. Будто свет и тьма столкнулись друг с другом, высекая искры, столкнулись и разошлись в безжалостном танце смертьнесущей стали. На этот раз Шинь Си Ди не медлил, его напор оказался решительным, ярость клокотала в нем, и Владимир слышал как из-под черного шлема доносится ненавистное шипение, так сильно напоминающее голос наг. Быстрый, как молния, удар снизу, затем следующий с боку, еще один в грудь — Волков только и успевал, что уходить от них, отбиваясь шпагой и отводя атаки в сторону, но вот возможности для контратаки не оставалось, напор хана был воистину подобен урагану.

И вот черный клинок, прочертив восьмерку в воздухе, ударил вперед. Владимир, выкручивая шпагу, поставил нижний блок, но неожиданно железный сапог Шинь Си Ди пнул Волкова в голень. Молодой дворянин припал на левое колено, а сверху на него уже летел смертельный удар. Ничего другого не оставалось, и Владимир кубарем метнулся вперед, а вороненый ятаган с силой обрушился на то место, где он только что находился. Из последних сил, еще не успев подняться, Волков выбросил шпагу назад, и его клинок нашел-таки цель, глубоко войдя в незащищенное сзади бедро хана. Монгол взвыл, бывший раб успел только выдернуть оружие, как на него тут же обрушился удар латной перчатки в челюсть. Но, несмотря на сильную боль, Владимир все-таки успел отпрыгнуть в сторону, защищаясь шпагой от новой атаки.

Не теряя времени, Волков поднялся, челюсть его гудела, на губах ощущался привкус крови, да и рубаха на груди была уже вся мокрая и красная от первой раны. О тяжелом и частом дыхании и говорить не приходилось, впрочем, и Шинь Си Ди выглядел не лучше, он тоже глубоко вдыхал и не спешил нападать, а на снегу позади него проступили кровяные пятна.

Но хан Айеши не шел в атаку и по другой причине. Своими змеиными глазами он углядел то, что было за спиной Владимира. А там сейчас медленно и осторожно подступал Чинги. Молодой воин вновь сумел отделаться от озверевшего лиса, и теперь потрепанный и покусанный он все же шел на помощь своему повелителю. Тихо, как умеют красться только лесные Айеши охотники, он продвигался вперед с занесенной для удара шпагой. И вот он уже в нескольких шагах от незащищенной спины Уруса. Сабля поднялась для удара, и уже было хотела обрушиться, как вдруг воздух прорезал лисий рык.

А в сознании Волкова в этот момент вдруг раздались слова Мартина: «Сзади!!!»

Времени, чтобы обернуться, у молодого дворянина просто не оставалось, и он по наитию послал шпагу назад и тут же ощутил, как верный клинок пронзает человеческую плоть. Позади раздался сдавленный стон, но Владимир лишь провернул шпагу, а затем, вытащив ее, сделал шаг вперед. Сабля выпала из онемевшей руки монгольского воина, а сам он, лишившись жизни, завалился на снег. А Волков даже не повернулся, чтобы взглянуть на поверженного им противника. Взгляд серых глаз был устремлен вперед на застывшего перед ним вождя племени Айеши.

Из-под забрала хана раздался наполненный ненавистью рык. Шинь Си Ди в ярости сорвал с головы шлем и откинул его в сторону. Глаза его были наполнены гневом, змеиные зрачки сузились до тоненьких едва заметных линий, а лицо покрывал багряный румянец. Тонкие губы едва заметно приоткрылись и прошипели:

— Сейчас ты умрешь, Урус! — И с этими словами монгол сорвался с места и бросился вперед.

Владимир встретил его, отбив удар в сторону, а затем взмахнул шпагой, целя в лицо ненавистного врага, но хан оказался проворен, как гадюка. Он отвел голову, клинок Уруса прошел совсем рядом, и тут Шинь Си Ди ударил латной перчаткой в грудь врага. Волкова откинуло назад, он упал на снег. Хан быстро двинулся на него, занося искривленный ятаган. Еще секунда и вороненый клинок рассек воздух, но Владимир уже отскочил в сторону и поспешил подняться. Отступать дальше было нельзя, за его спиной оказался обрыв, берег здесь оканчивался крутым склоном, под которым лежала замерзшая река.

А Шинь Си Ди медленно наступал. Было видно, что шагает он с трудом, прихрамывая на левую ногу, за которой тянулся кровавый след. Но такая рана не могла остановить владыку Айеши. Ненависть к Урусу заставляла его забыть о боли и придавала сил. И вот, зашипев как змея, хан вновь кинулся в атаку.

Их клинки вновь схлестнулись. Шинь Си Ди надавил изо всех сил, оттесняя Уруса назад к пропасти. Владимир отступил на шаг, но не больше. Выждав момент, он высвободил шпагу, замахнулся, хан отсек удар в сторону, Волков ушел от него, выбросил руку вперед, целя острием в незащищенное лицо, но монгол с силой отбил замах и увел ятаган вверх, готовясь обрушить всю свою мощь. В этот момент Владимир с яростью пнул сапогом в раненное бедро противника. Хан взвыл, припал на одно колено, но все же попытался обрушить холодное вороненое лезвие на смертельного врага. Но бывший раб уже был готов к этому удару, острие шпаги скользнуло в сторону, опережая атаку противника, и вошло прямо в подмышку между сочленением доспех. Шинь Си Ди издал дьявольский рык, а Волков лишь вогнал клинок глубже. Хватка монгола в этот момент ослабла, и черный ятаган выпал из его руки, упав на белый снег, окропленный кровью. Владимир тут же отопнул проклятое оружие в сторону и, высвободив шпагу, возвел ее вверх над головой. Держась за эфес двумя руками, он приготовился нанести последний удар.