Вернувшись в дом, он услышал жалобные стоны. Эдик проснулся, но все еще продолжал валяться на кухонном полу среди разбросанной картошки и тихо скрипел:
— О-ох, и с-су-ука же батюшка Филаре-ет… А-а-а, кажись, всю шею мне сломал. Похмелиться бы… Серё-ёг, а то помру…
В «красном углу» Сергей заметил бутылку, где еще оставалось немного портвейна, каким-то чудом избежавшего луженой глотки отца Филарета. Пустых же бутылок, раскиданных по кухне, Сергей насчитал пять штук. Откуда они взялись — это для него осталось загадкой.
Жидкость, именуемая «портвейном-72», оказала на Фыргана столь же живительное, сколь и мгновенное действие. Глаза его заблестели, речь стала более связной, и Фырган смог без посторонней помощи подняться на ноги, а немного погодя — даже отправиться в сарай за своим мотороллером.
Пока воскрешенный сторож картофельного склада возился в сарае, Сергей дожидался открытия поселкового магазина. Несмотря на принесенную в жертву «Столичную», Эдик наотрез отказывался ехать без «портвешка пары флакончиков».
Было уже десять минут десятого, а сельмаг еще не открывали. Сергей уныло топтался на продавленном деревянном крыльце, смотрел невидящими глазами под ноги и мечтал о холодной бутылке пива. Пожалуй, нигде время не ползет так медленно, как под дверями магазина, который не хотят открывать… От нечего делать Сергей стал прислушиваться к голосам трех старух, сошедшихся на сельмаговских ступеньках.
— Ох, картошки опять в этом году мало будет…
— Последний-то дождик когда прошел? На Троицу?…
— Не, на Троицу только что побрызгало. А вот помнишь, перед тем, как Любу-то с Юрой убили…
Далее разговор совершенно естественно свернул с картошки и дождя на неведомое Сергею событие, будоражившее Большие Холмы, судя по всему, вот уже третью неделю:
— … Я ей тогда говорю: «Люб, ты бы зашла, что ли», а она мне: «Ой, все некогда, все некогда. Может, завтра, как с домом управлюсь — сын со снохой, с внуками, приезжают — так надо в дому прибирать, опару ставить». А назавтра-то… Мне соседка рассказывала: приезжает сын ихний — где мать с отцом? А в дому все вверх дном, вверх дном и деньги все, сколько было, забрали, и никого. К вечеру только догадались сарай-то отпереть, а та-ам…
— …ой, это что ж ведь делается-то, а-а? Жили себе, никого не обижали, хорошие такие люди, он и не пил совсем — ну, разве что на праздник там или когда…
— …А Люба-то все в церькву ходила…
— …и молодые ведь еще, жить да жить…
— … вот уж живи, да не зарекайся…
— … вот ведь изверги-то, вот изверги…
— … а следователь-то чего? Чего слышно-то?
— Ничего вроде как пока не слышно. Ихнему начальству в область дела передали…
— Уж скорей бы гадов этих!.. Я б своими руками их передушила, передушила бы своими руками, ей-богу!..
— А еще говорят, в лесу нашли…
ebooksa