Наследство одержимого,

Сергей снова отвернулся к окну. «Наш район не зацепило»… Да, звучит обнадеживающе. Ну, так и обнадежимся! Легко и приятно верить в такие вещи, как отсутствие радиации, кто бы об этом ни поведал. Видимо, такова особенность нашей психики: защищаться, веря… Сергей увлекся этой мыслью — он любил «умничать» сам перед собою, это нередко отвлекало от навязчивых сомнений в собственнной состоятельности. Но сейчас «умничанье» не помогало. Словно из подтекающего крана, дребезжала где-то, не переставая, тоненькая холодная струйка фальши. И Сергей не мог понять, где именно. Очевидно, фальшив был он сам — со своей хорошо симулируемой «проницательностью». Вот-вот она под собственной тяжестью сползет с него… И обнажится вялый, ни черта не понимающий, наивный городской тугодум! И пьяньчужка в синей бейсболке первым посмеется над ним. А может, он уже давно разгадал его и давно над ним смеется?? Бр-р-р…

Сергей не глядя сунул в рот раздавленный помидор. Он оказался больше, чем надо, его нельзя было сразу проглотить, и учитель буффонно раздул щеки, одновременно пытаясь как не подавиться, так и не прыснуть из губ струйкой кислого сока.

…А ведь с другой стороны — пьянчужка в бейсболке не менее жалок… И вообще — все может оказаться чушью! Все эти сельские аборигены так любят сочинять всякие байки, дабы привлечь внимание к своей глухомани… Скорее всего, никто в Осинах просто так не исчезал. Пить меньше надо. И «мерси, чуть не помер» — из той же серии. Пить надо меньше, и желательно — не тормозуху.

А до дедушкина наследства, — если оно еще есть, — добраться надо во что бы то ни стало. Конечно, судя по всему, задерживаться там Сергей не будет — так только, глянет на дом. Вдруг там осталось что-нибудь ценное… Хотя навряд ли. Такие, как вот этот вот, всё уже, небось, порастащили.

Учитель покосился на своего попутчика. Эдик уже давно разобрался с портвейном и теперь свистливо похрапывал, запрокинув покачивающуюся голову. Сальная бейсболка с надписью «USA CALIFORNIA» соскочила с нее, обнажив тусклую проплешину в окружении жиденьких рыжеватых косиц, и каталась по полу… Сергей почувствовал, что его тоже тянет в сон. «Ладно, там разберемся», — подумал он смыкая веки и тотчас начиная неумолимо крениться и сползать набок.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Эй, вставай, приехали!

Сергей открыл глаза. Эдик, уже выворотивший из-под сидения свой коричневый рюкзак и вернувший на место «калифорнийскую» бейсболку, теребил его за рукав. Сергей машинально взглянул на часы: было начало восьмого. Дорога до Больших Холмов заняла почти два часа.

Площадка, на которой остановился «ПАЗ», была заасфальтирована. Прямо от нее под горку убегала улица, застроенная однотипными шлакоблочными коттеджиками. В конце улицы среди зелени поблескивала цинковая луковка сельской церквушки. Чуть правее, за рощицей серебристых тополей, виднелись какие-то агропромышленные постройки и кусок поля, засеянного подсолнухами. Вечерело, подступали приятные, теплые июльские сумерки. Опускающееся за спиной у Сергея солнце отбрасывало на дома и деревья абрикосовые отблески, в воздухе потягивало дымом и перепревшим навозом, слышался отдаленный лай собак и репродукторная музыка. Большие Холмы казались довольно приятным и ухоженным местом — «поселком средней степени цивилизованности», как определил его про себя Сергей.

Подошел Эдик, стрельнул сигаретку. Сергей незамедлительно протянул ему пачку «Космоса». Потом замялся и вдруг неожиданно для себя выдал нудящим голосом:

— Слушай, Эдуард, а ты не мог бы показать мне дорогу до той деревни?

— Какой деревни?

— Ну, до Осин…

Пауза. За время этой паузы Эдик успел наполовину скурить сигаретку и нагнать на себя неуютную серьезность, многозначительно морща красноватую кожу вокруг слезящихся глаз, кривя сизые губы и с шумом выпуская дым из ноздрей. Сергей покорно-терпеливо ждал. Наконец, Эдик забычковал «космач», заботливо поплевав на него; осторожно схоронил бычок в пиджачном кармане и пробурчал:

— Знаешь что, Серёг, — тебя ведь Серёга звать, да?… Конечно, в Осины эти можно было б съездить — так, для интересу… Но, понимаешь… — Эдик заворочал кожей уже на лбу, словно пытаясь выдавить из него какую-то не совсем обычную мысль, — короче, Серёг, на хуй тебе все это сдалось? Я, конечно, ничо, тебя не отговариваю, ты мине никто… Просто у меня случай тогда тот был, и я, Серёг, заррёкся туда ездить, заррёкся…

— А если, это… ну, не задаром… — Сергей еле удерживался от того, чтобы не залезть в сумку, где у него лежали две бутылки — «Монастырская изба», намеченная в оприходование в день вступления в право владения дедовым наследством, и бутылка «Столичной», захваченная просто так, на всякий случай — который, похоже, и наступал.

— Ну… не задаром? Эт как? — неестественно подхихикнул Эдик.

Сергей облегченно завозился в своем багаже, извлекая жертвенную «Столичную» (и попутно зарывая поглубже вино).

— О-о, ну-у, эт дело… — умиротворенно замычал было Эдик, быстро, впрочем, спохватываясь:

— Ох, а дорога-то какая туда хреновая… Не, я ничо, конечно, ничо… Мог бы проводить, даже довезти бы мог… Но только, вот, эт-самое, ну-у… Понимаешь… Место такое…