Затем он крадучись обогнул поляну и засел за палаткою, наблюдая, как мужчина допивает водку и длинной палкой ворошит угольки в костре. В палатке слышалась возня: две девочки, упорно не желая засыпать, рассказывали друг дружке бестолковые анекдоты, шуршали припрятанными кульками с печеньем, били комаров и давились со смеху. Судя по голосам, одной было лет девять, другой — около тринадцати.
Мужчина подложил в костер сучьев и подошел к палатке — видимо, намереваясь достать новую бутылку. Но не успел он взяться рукою за полог, как оказался сбитым с ног. Потом его оттащили в сторону, и неумолимые лапы своротили ему шею так же быстро и ловко, как незадолго перед этим — его жене. Сестры в брезентовом домике сначала притихли, потом дружно высунулись наружу… но понять так толком ничего и не успели. Огромный незнакомый человек, выскочив из темноты, схватил старшую за волосы, метнул к себе и придушил. Младшая, опомнившись, заверещала на весь лес и кинулась было бежать, но чудовище в два прыжка настигло и ее…
Костер догорал. Надо было бы подбросить хворосту, но экс-заключенному СПБОС`а не хотелось отвлекаться. Убийца был занят нетрудной, но кропотливой работой. Вооруженный найденным в палатке охотничьим ножом, он разделывал старшую девочку. Начал с головы — сорвал скальп, обнажил череп, затем, ударяя по рукояти ножа тяжелым камнем, расколол череп, словно костяной аппетитный орех. Мозг аккуратно выложил в стоявшую тут же чистую кастрюльку. Этот деликатес он съест в свежем виде — любая готовка его просто испортит. Потом со сноровкой насильника рванул на девочке рубашку — так, что полетели пуговицы, — и провел по животу быстрый, уверенный вертикальный надрез. Погрузив руки в детские внутренности, людоед нашарил и выдернул из теплого хлюпающего нутра еще одно лакомство. Печень… Он приготовит ее по собственному рецепту — натрет солью и зароет в горячие угли. Что может быть лучше нежной детской печени? Но остальному мясу он тоже не даст пропасть. Легко перевернув истерзанную девочку на спину, людоед сорвал с нее оставшуюся одежду и снова взял в руки нож. Хорошие бедрышки, пухленькие. Наверное, питалась одними сладостями — дети любят сладкое, паршивцы… Адский гурман взмахнул ножом и отсек половину ягодицы — свежатинка на первую пробу.
Соль, перец и даже масло нашлись тут же, в палатке. Раздув хорошенько огонь, людоед подвесил над ним наполненный детским мясом котелок, но предварительно опрокинул в него, поразмыслив, бутылку пива, о которую чуть не споткнулся, шаря по палатке в поисках специй. Пока ужасное кушанье булькало, пуская ароматные пары, бывший узник СПБОС`а срезал мясо с девочкиных ляжек — он решил испечь его на углях вместе с печенью…
Сытая истома овладела людоедом. Полуприкрыв глаза, он смотрел на трупик младшей девочки. Трупик валялся лицом к огню — целехонький, но уже не такой аппетитный. Ничего, разберемся с ним завтра… Постепенно и трупик, и костер заволокло приятным туманом, и людоед задремал — сначала без снов. А потом знакомое золотисто-серое сияние забрезжило у него перед глазами, побежали давние картинки — люди, снег, кровь… И вдруг — церковь. Он никогда не видел ее наяву, но она была знакома — по недавнему сну в двести сорок пятой камере СПБОС`а. Белая церковь с черною крышей, из окон струятся красные лучи. И властный, неслышимый, но незаглушаемый голос — он зовет, зовет, зовет…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
К лету Сергею удалось скопить что-то около пятнадцати тысяч. Правда, это превратило привычную федоровскую бережливость в подлинную аскезу, но, как и всякий прагматический романтик, Сергей переносил ее довольно легко, щедро угощаясь мечтами о грядущих «тихих деревенских радостях».
Итак, со средствами для предстоящего путешествия особых проблем не возникало. Сложнее дело оказалось с местоположением деревни Осины. Однако и тут Сергей не растерялся — провел целый день в библиотеке над картами и вскоре выяснил, что главное — добраться до города Бредыщевска, а оттуда уже на электричке, по извилистой пригородной ветке, до искомой деревни, — легко и быстро…
Билеты до Бредыщевска и обратно были куплены почти без проблем. День был добросовестно потрачен на закупку в дорогу всего необходимого, еще день — на упаковку большой дорожной сумки. И вот, наконец, ранним июльским утром учитель истории Сергей Михайлович Федоров вышел из подъезда своего дома, чтобы вступить во владение каменным двухэтажным особняком…
Трое суток до Бредыщевска Сергей валялся на полке, читал журналы, купленные в грязноватом привокзальном киоске, отгадывал кроссворды и играл с вагонными соседями в дурака — вечную игру всех вынужденных железнодорожных бездельников.
В целом путешествие прошло довольно гладко, если не считать обычного страха перед поездными ворами да колик и легкого несварения от бесконечных крутых яиц, рыбных фрикаделек в томате, гадкого чая, отдающего хлоркой, и прочих элементов добродетельной железнодорожной диеты.
Пасмурным утром четвертого дня заспанный похмельный проводник ссадил Сергея на перроне славного города Бредыщевска. Так закончился первый этап пути. То, что он окажется самым отрадным и благополучным, Сергей тогда знать не мог…
Отрада и благополучие сошли на нет уже на бредыщевском вокзале. Вопреки ожиданиям Сергея, электрички, которая домчала бы его до станции Осины, не оказалось в принципе. И сколько ни изводился странствующий домовладелец, сколько ни ныл над окошечком справочного бюро, а узнать, как добраться до пресловутой деревни, ему так и не удалось. Да что там! Многие вообще впервые слышали про такой населенный пункт…
Но особенно поразил Сергея какой-то опрятно одетый старичок. Услышав вопрос об Осинах, почтенный пенсионер сначала со страхом уставился на Сергея, затем широко раскрыл рот — видимо, собираясь что-то сказать, но тут же передумал, захлопнул стертые челюсти и, развернувшись на 180 градусов, быстро пошел прочь, время от времени оглядываясь, — было похоже, будто он хочет убедиться, что Сергей не идет за ним. «Идиот какой-то,» — решил для самоуспокоения Сергей и устало опустился на изрезанную скамейку.
В путешественнике росло вполне понятное отчаяние. Ему уже начинало представляться, что никакой деревни Осины не существует, что он стал жертвой чьего-то отвратительного розыгрыша, и вот-вот откуда-нибудь из-за угла станционного сортира выглянет багровое хохочущее мурло. Чье? Ну, конечно же, Сашки Колесова, чьи милые выходки не раз доводили Сергея до тайных, горьких и беспомощных слез… И Сергея тотчас охватило знакомое мерзкое чувство — вот он выходит из школы, оглядывается, ускоряет шаг, но тщетно: уши буравит знакомый свист, и комок земли — весело, неумолимо и метко, — влетает ему между затылком и ранцем. И это еще только начало…
Сергей поежился, будто по его спине и вправду побежали холодные земляные комочки — предвестники гарантированного избиения. В ту минуту незадачливый учитель истории готов был признаться себе, что он боится и ненавидит своего давнего тирана-одноклассника все той же детской бессильной ненавистью, и стоит тому появиться, как Сергей опять останется в дураках… Ну, нет, Сергей больше не останется в дураках!! Только появись, краснорожий ублюдок! Еще посмотрим, кого придется откачивать!! Но время шло, а краснорожий Колесов не появлялся.
Постепенно Сергей, все больше и больше погружаясь в трусливую тоску, понял, что самый лучший выход для него — все-таки не ждать предполагаемого противника, а оглянуться, ускорить шаг и побыстрее смыться с вокзала. Ну да, просто пойти в город и пове… селиться. Давненько он себе этого не позволял… И Сергей совсем уж собрался оставить в славном городе Бредыщевске большую часть своих дорожных накоплений, как вдруг…
— Не могу ли я чем-нибудь вам помочь? — раздался рядом неожиданный голос. Сергей вздрогнул, поднял голову и увидел прямо перед собою, а точнее, над собою, массивную фигуру мужчины лет сорока пяти. Незнакомец, внимательно и как будто дружелюбно улыбаясь, нависал над скамейкой и рассматривал Сергея. Он, разумеется, не имел ничего общего с Сашкой Колесовым, но от его улыбки Сергею стало не по себе.
И в самом деле, несмотря на, кажется, вполне доброжелательное лицо, мужчина выглядел как-то странно, чтобы не сказать подозрительно. Весил он по меньшей мере килограммов девяносто, и уже одно это заронило в шестидесятикилограммовом Сергее чувство, похожее на тревогу. Тем более, что, несмотря на столь примечательные габариты, незнакомец не был полужидким толстяком. Скорее, он был похож на удачливого боксера-тяжеловеса, хохмы ради напялившего потасканный черный свитер и вытертые джинсы. Джинсы эти были заправлены в высокие грубые ботинки, какие Сергей видел лишь по телевизору, у «зеленых беретов»… Впрочем, навряд ли незнакомец был боксером. Боксеры не носят длинных волос, а у этого — густые черные патлы почти до плеч…
Сергей косился на улыбающегося незнакомца, и его тревога перерастала в привычную инстинктивную неуверенность, какая возникала у него всякий раз, когда он чувствовал, что имеет дело с человеком, объективно более, чем он, приспособленным занимать лишнее место на Земле. Глаза у учителя истории низенько забегали, не смея подняться выше уровня шеи страшного незнакомца. Правда, иногда, несколько осмелев, они останавливались на его подбородке, украшенном броским кривым шрамом. О том же, чтобы ответить на заданный вопрос, не было и речи. Наконец, собеседник соскучился и как будто сжалился над Сергеем:
ebooksa