Институт

Пока он выдвигал стул с другой стороны её стола, миссис Сигсби открыла на рабочем столе видеофайл. На экране появились автоматы с закусками в столовой. Картинка была мутной, дёргалась каждые десять секунд, и периодически искажалась. Миссис Сигсби нажала на паузу во время одного из таких искажений.

— Первое, на что я хочу обратить ваше внимание, — сказал она сухим наставническим голосом, который ему так не нравился, — это качество видео. Оно совершенно неприемлемо. Так снимает по меньшей мере половина камер видеонаблюдения. Даже камера, что стоит в этом сраном минимаркете в Бенде, лучше, чем большинство наших. — Она говорила о Деннисон-Ривер-Бенде, и это была правда.

— Я дам распоряжение, но мы оба знаем, что инфраструктура этого места — полное дерьмо. Последняя крупная модернизация проводилась сорок лет назад, когда всё в этой стране было иначе. Гораздо свободнее. Сейчас у нас только два айтишника, и одни из них в отпуске. Компьютерное оборудование устарело, как и генераторы. Вы и сами всё знаете.

Миссис Сигсби очень хорошо это знала. И дело было не в недостатке финансирования, а в невозможности привлечь помощь извне. Другими словами, уловка-22. Институт должен был оставаться непроницаемым, а в эпоху социальных сетей и хакеров, это стало ещё труднее. Даже слух о том, что тут происходило, стал бы поцелуем смерти. И не только для жизненно важной работы, которую они проводили, но и для персонала. От этого возникали проблемы с наймом, затруднялись поставки продуктов, а ремонты вообще были кошмаром.

— Эти искажения из-за кухонной техники, — сказал он. — Миксеры, измельчители отходов, микроволновки. Возможно, я смогу что-нибудь сделать с этим.

— Возможно, вы даже сможете что-нибудь сделать с колпаками, в которых находятся камеры. Что-нибудь низкотехнологичное. Кажется, это называется «протирка». У нас есть уборщики.

Стакхаус посмотрел на свои часы.

— Ладно, Тревор. Намёк ясен. — Она снова запустила видео. На экране появилась Морин Алворсон с корзиной для уборки. Её сопровождали двое постояльцев: Люк Эллис и Эйвери Диксон, исключительный ТП-плюс, который почти каждую ночь проводил у Эллиса. Картинка, может, и была не совсем качественной, но со звуком был полный порядок.

— Мы можем поговорить здесь, — сказала Морин мальчикам. — Здесь есть микрофон, но он не работает уже много лет. Просто улыбайтесь, чтобы тот, кто смотрит видео, подумал, что вы выпрашиваете у меня жетоны. Так, что у вас на уме? И давайте покороче.

Последовала пауза. Маленький мальчик почесал свои руки, ущипнул себя за нос и посмотрел на Люка. Значит, Диксон пришёл за компанию. А это была затея Эллиса. Стакхаус не удивился. Эллис был умным ребёнком. Шахматистом.

— Ну, — начал Люк, — это насчёт того, что случилось в столовой. С Гарри и маленькой Г. Вот, что у нас на уме.

Морин вздохнула и поставила корзину.

— Я слышала об этом. Это печально, но, кажется, с ними всё в порядке.

— Правда? Со всеми троими?

Морин молчала. Эйвери с тревогой смотрел на неё, почёсывая руки и пощипывая нос, и вообще выглядел так, будто ему нужно было в туалет. Наконец, она сказала:

— Может, сейчас не всё в порядке, по крайней мере, не совсем, но я слышала, как доктор Эванс сказал, что их отправили в лазарет в Задней Половине. У них там довольно приличный лазарет.

— А что ещё у них там…

— Тише. — Она подняла ладонь и огляделась. Картинка исказилась, но звук остался прежним. — Не спрашивай меня о Задней Половине. Я не могу говорить о ней, за исключением того, что там хорошо, лучше, чем в Передней, и после того, как мальчики и девочки проводят там какое-то время, они возвращаются домой.

Когда картинка восстановилась, она стояла, обхватив их за плечи и придвинув ближе к себе.

— Вы посмотрите, — сказал Стакхаус. — Мамаша Кураж[77]. А она хороша.