– Нет, – покачал головой хозяин беседки. – Бывают ситуации, когда действительно нельзя ничего изменить: кто-то теряет близких и не может дальше жить без них, мечты некоторых разбиваются в прах.
– Но ведь неправильно так просто вычеркивать из жизни целые куски!
Негодование в моем голосе позабавило его.
– А я думал, для безнадежного мечтателя не существует запретов.
– Хватит заглядывать в мою чашку! – я накрыла ее рукой.
– Как правило, люди ищут легкие пути. Никто не хочет страдать.
– И это действительно им помогает?
– Тем, кто может жить с пустотой в душе, не обращая на нее внимания…
– Ну а ты воспользовался бы услугами чайного вампира? – Это был удар ниже пояса. – Если бы был безнадежно влюблен?
Он замолчал, потрясенный, а затем придвинул мое кресло к себе. Прохладные руки Шахрийяра коснулись моих онемевших пальцев, когда вампир безжалостно вынул из них почти пустую чашку.
Я не могла пошевелиться, даже вдохнуть, пока он смотрел на дно, изогнув черную бровь.
– А ты не простая, – в конце концов подвел итог хозяин чайной беседки. Затем встал с кресла и выплеснул остатки напитка под дерево. – Навещай меня, когда захочешь…
Не дожидаясь, пока оставившая свою любовь на дне чашки красавица проснется, я зашагала прочь от беседки. Пришлось все время спускаться с горы, но утренние улицы Бахче-Ар больше не казались спутанными. Без труда я нашла лавочку, в которой Фиджан с мечтателями курила кофеум накануне; сейчас ее двери были плотно закрыты, а терраса убрана. Прошла мимо обманчиво притихших домиков и быстро достигла Виноградных ворот. С виду они были плотно запертыми, но замка я не увидела и легко отворила створки, а затем прикрыла их за собой и продолжила спускаться к морю.
Когда я наконец вернулась в каф-о-кан, Халия внимательно посмотрела на меня, вдыхая анисовый кофеумный запах, въевшийся в мои волосы, но ничего не сказала.
«В конце концов, ты не дочь мне», – должно быть, подумала она.
Как бы то ни было, в тот день, как и в следующие, я подолгу работала, с удовольствием перебирая шершавые бобы какао, тщательно растирая миндаль и размешивая барбарисовый отвар. Пока однажды на пороге нашего каф-о-кана не появилась моя знакомая – разодетая в кружево и бархат Фиджан со скорбным выражением на лице.
Глава 4. Горечь любви
– Кажется, одна из посетительниц хочет видеть тебя, – не скрывая любопытства, сообщила мне Мале.
Гостей в разгар дня обслуживала она, а я помогала иногда подавать блюда с дымящимся кофе и тяжелые тарелки.
– Надо же, – с невозмутимым видом я отряхнула одежду и прошла из кухни в прохладный гостевой зал.
ebooksa