Кейптаун, которого нет

– Сложно учиться любить кого-то?

– Нет, – бесстрастно ответил Солей. – Главное, не воспринимать это чересчур серьезно.

– Ах вот как! – я вскочила с пирса и толкнула его в воду.

– За что? – отплевываясь от соленых волн, он попытался выбраться.

– За то, что ведешь себя, как обитатель гарема!

Леопарды с интересом наблюдали за своим хозяином, который взобрался на пирс полностью мокрым.

– Харише, с тобой случилась несчастная любовь? – он вытер лицо куском ткани.

– Нет, – я устроилась на корме, обиженно отвернувшись от него. – Просто я считаю, что к любви нельзя относиться так беспечно.

– Почему?

Он попытался высушить волосы.

– Потому, что можно ранить чувства других.

– В гареме? – мои слова явно позабавили Солея и, закончив вытираться, он присел рядом. – Послушай, Харише, я ничего не знаю о великой любви. В основном, мне доводилось сталкиваться с чуть более приземленным и плотским чувством. И вполне понятно, почему я отношусь к нему философски.

Он отхлебнул лимонной воды из глиняного кувшина.

– Мне всегда думалось: если ты оказываешься с кем-то рядом на час или ночь, лучше говорить правду. Не плести чушь о предназначенной небесами встрече, но попытаться хотя бы на мгновение сделать чью-то жизнь ярче.

– Значит, ты просто никогда не испытывал любви.

– Может быть… – согласился он.

Не знаю, что так сильно расстроило меня в словах Солея, ведь, по сути, он был прав. Когда живешь в гареме, не стоит обманываться на счет чувств других. И тем более считать каждую ночь, проведенную вместе с незнакомцем, началом вечной любви. Но неужели, встретив однажды того самого человека, и ему нужно твердить о легкости расставаний, не обещая взамен ничего, кроме пары скоротечных сладких мгновений?

– Я не хочу опровергать твою теорию о людях, предназначенных друг другу, – тихо сказал он.

– Тебе это и не удастся, – я улеглась на дно лодки.

– Хорошо, – Солей устроился рядом. – Я верю в то, что видел. Но, возможно, ты видела больше меня…