– Не только запах корицы и шоколада витает в мареве душных ночных улочек. Не одни лишь добрые люди ходят по дорогам! Ты сбежала из родного мира, чтобы раскрыть, наконец, глаза, но и в Кейптауне, видишь то, что хочешь!
– И что же я упускаю, объясни, будь добр? – ехидно спросила я.
Солей уже пожалел о брошенных в досаде словах и попытался смягчить их.
– Харише, цыгане не отпустят Ниису. Через день, а может, и завтра они снимутся со стоянки, и мы никогда не увидим ее. Сколько, по-твоему, кошка протянет в этой клетке?
– Мы можем попросить кого-то о помощи…
– Потребовать отобрать у цыган дикого, ими же пойманного леопарда? – он хмыкнул. – Проще сделать то, о чем просит принцесса. Со мной ничего не случится.
Я встала и стянула с головы платок:
– Поступай, как знаешь. Но ты станешь мне чужим.
– Харише…
Я оттолкнула его и зашагала прочь, пытаясь в сумерках отыскать стены города. Солей не стал меня останавливать.
– Я хочу, чтобы ты выпил каждое воспоминание о нем!
Я сидела в чайной беседке и яростно вытирала слезы.
– Как скажешь, – кивнул довольный Шахрийяр.
– Не смей этого делать! – зашипела Амфорная Кошка. И ласково глядя на меня, сказала: – Ты ведь знаешь, забвение – не выход.
Она запрыгнула мне на колени и ласково потерлась о мои мокрые щеки.
– Ты сама слышала, как она попросила меня об услуге, – не унимался Чайный Вампир.
Но стоило ему протянуть руку к моей чашке, Абиссинка вздыбилась и зарычала:
– Только тронь, и я выцарапаю тебе глаза!
– Между прочим, ты нарушаешь волю человека, – ворчливо заявил он, но ладонь все же убрал.
– Какая глупость – соглашаться на подобные условия. – Я не слышала ни слова из их перепалки. – Но это лишний раз подтверждает, как просто для него сделать такое.