Не дожидаясь, пока небо посветлеет, я оделся и приготовился. Затем бесшумно спустился по лестнице и вышел во двор. Луна уже ушла, но-звезды светили ярко. Мне было трудно дышать. Я вышел на дорогу, бросился бежать и бежал до самого перекрестка.
Вначале в предрассветном полумраке я увидел лишь тусклый свет лампы в непроглядной тьме; а приблизившись, различил контуры лошади и повозки. Хотел было окликнуть Люциана по имени, но тишина окутывала все вокруг колдовскими чарами, и я побоялся их нарушить. Я видел его — он стоял у головы лошади и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, укутавшись в плащ; его лицо скрывал капюшон. Я глупо улыбнулся во весь рот и бросился к нему. — Люциан!
С бешено бьющимся сердцем потянулся к нему, и... Это был не он.
Эйкр стоял рядом с лошадью; его лицо наполовину скрывал капюшон. В повозке сидел еще один человек; он устало, скучающе зевнул, и у меня по спине пробежал холодок, а потом я увидел ее...
Альту.
Она спала. Хотя нет. Лицо находилось на свету, но на лбу залегла тень; глаз заплыл, а между носом и ртом запеклась струйка ьфови. Я открыл было рот, но внутри все сжалось; а когда попытался заговорить, то не смог издать ни звука, из груди вырвался сухой хрип, подобный свисту раздуваемых мехов.
— Делай, как я скажу, и она не пострадает. — Эйкр откинул капюшон. Долгое время ни он, ни я не двигались; потом я понял, что он показывает на повозку. Он хотел, чтобы я сел в нее. Наконец он сказал: — Не усложняй, сынок. — Где Люциан?
Он фыркнул.
— Люциан? Да ты не слишком догадлив, парень, а? Как я сразу не понял. Я должен был догадаться. На удивление спокойньпк! голосом я произнес: — Как вам удалось выманить Альту из дома? — Так же, как и тебя, парнишка. Прибежала как миленькая, даже раньше, чем ты.
Второй мужчина в повозке визгливо хихикнул, и я аж подскочил.
— А девица не робкого десятка. Мужу ее не поздоровится. — Не смейте так о ней говорить!
Эйкр щелкнул пальцами.
— Довольно, — промолвил он. — Садись в повозку, Эмметт. Путь неблизкий.
Я взглянул на Альту, затем заставил себя посмотреть на него. Он блефовал. Они не осмелятся причинить ей больше вреда, чем уже причинили. Одно дело — оплеуха; а вот чтото посерьезнее — уже преступление.
— Никуда я с вами не поеду.
— Время переговоров закончилось, парнишка.
—
— Райт, где тут у нас мешок?
Эйкр заглянул в повозку и вытащил мешок. У меня внутри все перевернулось.
— Так вот, мой юный друг. Я верю, что людям нужно давать второй шанс. Сейчас я покажу тебе всю серьезность своих намерений, а поскольку я добрый человек, то начну не с твоей сестры. Ты понял?