Огни мигнули и отдалились, а из тумана послышалось не то ворчание, не то рычание.
– Значит, веди! – Решился Сева и потащил за собой Митяя.
Шли долго. Севе казалось, что не шли, а просто блуждали в этом молочном мареве. По пути Митяй срубил ножом тонкую осинку, заострил с одного конца, протянул Севе. Опыт подсказывал, что осиновый кол – это пока самое действенное оружие против упырей. Полагаться на Горыныча, наверное, не стоило. У Темного пса были какие-то свои, неведомые планы.
– Заблудились, – ворчал всю дорогу Митяй. – Водит нас псина по кругу. Как пить дать!
Митяй Горынычу не верил. Или не доверял. Он сейчас вообще никому не доверял, и винить его за это было нельзя.
– Не по кругу.
Окружающий мир менялся. Туман стал чуть прозрачнее и, кажется, холоднее. Изо рта теперь вместе с дыханием вырывались облачка пара. Но видимость все еще была плохая, наверное, поэтому Митяй зацепился за что-то ногой и упал. Сева бросился на помощь в тот самый момент, когда Митяй заорал. Сева и сам бы заорал, если бы не потерял дар речи.
Из-под почерневших, полуистлевших листьев выглядывала голова. Белая кожа, пустые глаза, рога…
Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это за голова. В горле заклокотало что-то похожее на смех.
– Чего ты ржешь?! – Митяю все еще было страшно, но он уже начинал злиться.
– Это Фавн. – Сева поднял голову за один из витых рогов, поднес к глазам. – Фавн смотрел на него пустыми глазницами, кривил в усмешке мраморные губы. – Голова статуи из парка. Там в основном нимфы, а на входе – Фавн. Голову ему отбили еще до революции. Так тетя Шура рассказывала. Местные думали, что она у кого-то в деревне, а она вот тут.
– Зачем? – спросил Митяй сдавленно.
– Что – зачем?
– Зачем кому-то голова?
– Не знаю. Для красоты. Или квашеную капусту прижимать вместо камня. Не важно.
– Да уж, не важно… – Митяй взял Фавна за второй рог, всмотрелся в его каменное лицо, буркнул: – Урод какой-то.
– Сам ты урод. – Сева аккуратно положил голову Фавна на подушку из листьев. – А это произведение искусства.
– Мы здесь произведения искусства ищем или моего батю?
Отвечать Сева не стал, огляделся в поисках Горыныча. Два красных огонька он увидел чуть поодаль. Горыныч терпеливо ждал, в их спор не вмешивался.
– Мы идем, – сказал Сева Темному псу. – Веди.