Избушка на краю омута

— А как же твои коровы? — спросила Лера, неодобрительно покосившись на Бориса.

— Так я Полкана с ними оставил. Он, знаете, какой умный пес? До утра стеречь будет, ни одной корове не даст отбиться от стада.

— А мамка? — усмехнулась Маша.

— Ну, мамка… — Генка снова задумчиво почесал бедро, вспомнив, наверное, крапивный зуд. — Ничего, как увидит сокровище, тут же подобреет!

— Думаю, ты прав. — Борис хлопнул мальчишку по плечу. — Молодец, теперь ты с нами в доле! Будешь дорогу показывать, а то, боюсь, мы без тебя пропадем.

К тому времени тьма вокруг них сгустилась настолько, что они едва различали лица друг друга. Продолжать путь было страшно, но теперь с ними был Генка, и они решили рискнуть. Мальчишке вручили самый большой и мощный фонарь и пустили его первым: все-таки абориген. Остальные выстроились в той же последовательности и пошли вперед, прорезая ночную тьму подрагивающими в такт ходьбе лучиками желтого света.

Глухую лесную тишину нарушало лишь потрескивание сухой хвои под их ногами, да иногда поскрипывали старые доски — остатки некогда широкой дороги. Шли молча, прислушиваясь, в ожидании посторонних звуков — не зашуршат ли ветки, потревоженные крадущимися хищниками, не раздастся ли в ночи заунывный волчий вой? Но время шло, и все вокруг было спокойно. Когда же все-таки появился посторонний звук, он был абсолютно не похож на то, что они ожидали. Странные и чужие в дремучем лесу гулкие металлические удары, идущие, казалось, прямо из-под земли, заставили всех вздрогнуть. Будто молот кузнеца, кующего цепи для грешников, свирепо застучал по наковальне в самой преисподней.

— Что это? Слышите? — Генка внезапно остановился, и остальные едва не налетели на него.

— Очень странно звучит, — произнес Борис с тревогой. Свет фонарей беспорядочно заметался во мраке, выхватывая фрагменты зарослей.

— Это где-то далеко, — заметила Лера. — Отсюда мы не увидим, что это.

— И проверять не пойдем, — добавила Маша.

— Железный Дровосек, — пробормотал Витя Сомов шепотом.

— В сказке он рубил обычные деревья, а этот стук такой, будто металлом по металлу долбят, — возразил Саша Разгуляев. — Разве что в этом жутком лесу растут железные деревья.

— Да еще под землей. Будто далеко внизу стучат, вам не кажется? — предположил Паша Зубрилов.

Они вновь замолчали и прислушались. «Лязг! Лязг! Лязг!» Звук был довольно громкий, но равномерный, не приближался и не удалялся, и невозможно было даже представить себе его источник. Простояли так минут десять. Ничего страшного не происходило. Вдруг стук прекратился, но ненадолго, возобновившись через пару минут, и показался громче, чем был до этого, будто «железный дровосек» взял паузу для передышки, и теперь принялся за дело с новыми силами.

— Ой, я не могу дальше идти! — простонала Лера голосом умирающего.

— Тогда можешь пойти обратно, — поддразнил ее Сашка.

— Пойдемте обратно все вместе, — не заметив издевки, взмолилась Красавина. — Я уже не хочу искать клад!

— Не бойся, стучат где-то далеко. Думаю, ничего страшного с нами не случится, — подбодрил ее Борис, но произнес это как-то не вполне уверенно. — Звук, конечно, странный, это так. И я понятия не имею, кто или что его издает. Но не стоять же вечно посреди леса? Давайте все вперед!

Вся группа последовала за ним, в том числе и Лера, боясь даже на шаг отстать от друзей. Общий темп ходьбы ускорился. Страх подгонял их, будто толкая в спины. Монотонный металлический лязг бил по нервам, поэтому, когда над верхушками сосен прокатился надрывный мученический стон, все они хором завопили — кроме Генки, как выяснилось. Он единственный не испугался, дернул Бориса за рукав и выкрикнул: