— Ха! Ну, я б тебе не советовал с ним видеться! — Генка помотал головой.
— Почему это?
— У нас болтают, что он — упырь. — Генкин голос снизился до шепота, а взгляд тревожно метнулся в сторону леса.
— Кто это? — не понял Борис.
— Упырь — персонаж из славянской мифологии, — вмешался Паша Зубрилов. — Злое существо, в прошлом — человек, который перешел на сторону темных сил. Питается человеческой плотью, пьет кровь. Как вампир.
— Ну, сказки какие-то! — фыркнула Лера Красавина, очистившаяся, наконец, от паучьих нитей.
— Сказки, не сказки, а только вы его увидите, сами поймете, — ответил Генка. — Такая рожа страшная, что прочь бежать будете от такого деда.
— Дедов не выбирают, — возразил Борис. — Так покажешь дорогу?
Генка пожал плечами, прикусил край губы и затем задумчиво процедил:
— Ну, вообще-то мне пора коров домой гнать… Вечереет.
Борис понял намек, порылся в рюкзаке, извлек бумажник. Доставая купюру, заметил, как паренек оживился, вытянул шею и поспешно произнес:
— А ничего, успею, поди… Тут недалеко. — Он с улыбкой взял протянутую бумажку и спрятал в карман грязных штанов. — Пошли! — И только он сказал это, как пес, все это время истуканом сидевший рядом, поднялся во весь свой огромный рост и последовал за маленьким хозяином.
Увидев в густой траве сливающиеся с землей старые гнилые доски, Борис понял, что без Генки ни за что не нашел бы так называемую «дорогу». Ее и тропинкой-то можно было назвать с большой натяжкой.
— Вот, по досточкам идите и смотрите в оба, — предостерег Генка. — Места тут нехорошие. Нечисть водится. Заманить может в чащобу, пропадете тогда. Много людей так сгинуло, почитай, вся Камышовка. Да и у нас в селе есть пропавшие. Если увидите что-то непонятное или существо какое страшное, лучше глаза закройте и досчитайте до десяти. Могут голоса всякие из лесу слышаться, аукать, умолять — не сходите с тропинки ни за что.
Генка говорил об этих явлениях так обыденно, будто рассказывал о том, что в лесу растут грибы и ягоды, без тени притворства или сомнения, и Борис понял, что такая уверенность в существовании «нечисти» может быть только по одной причине: он сам, похоже, не раз наблюдал нечто сверхъестественное. Борису вдруг стало жутко. Он устремил тревожный взгляд в глубь бесконечного частокола сосновых стволов, почерневших, растопыривших в стороны острые сучковатые ветки, и ему захотелось домой. Но, конечно же, сказать об этом он никому не мог. Ведь это была его идея, это он привел их сюда.
— Бедный мальчик! — вдруг сказала Маша, обращаясь к новому знакомому. — Кто ж тебя так перепугал? Ты и, правда, в эти страшилки веришь?
— Скоро сама все увидишь, — усмехнулся Генка немного обиженно. — Ну, а мне пора. Желаю удачи! — И, взяв пса за ошейник, торопливо зашагал обратно. Борис с тоской смотрел на их удаляющиеся фигуры. Пес вдруг оглянулся, подергал носом, принюхиваясь, и глухо зарычал, обнажив острые зубы. При этом смотрел он не на Бориса, а куда-то в сторону. Паренек буркнул что-то, подгоняя его. Вскоре оба они вышли из леса, и их силуэты отчетливо выделялись на зеленом лугу, залитом предзакатным розовым светом. Мелькнула мысль, что теперь Генка в безопасности — в отличие от них, оставшихся в сумраке леса, в преддверии наступления ночи.
— Чего мы ждем? — крикнул Сашка Разгуляев и вывел Бориса из оцепенения. — Может, кто-то страшилок пацана испугался?
— Конечно, пора идти, — отозвался Борис и добавил: — Кого может напугать этот местный фольклор? Взрослые придумывают для ребятни, чтобы одни по лесу не шастали. Вперед, до клада Кучума осталось совсем немного! Нас не остановят глупые небылицы!
— Покажет ли нам старый упырь свое сокровище? — сомневающимся тоном и, как всегда, растягивая слова, произнес Витя Сомов.
ebooksa