— Не подходи к нему, пап! — крикнул Борис, сжимая кулаки. — Пап, не ходи! Он же ненормальный!
Убийца вдруг застыл с топором, поднятым над головой, и посмотрел на Бориса. По его безумному лицу, забрызганному кровью, ручьями стекал пот, оставляя извилистые разводы. Но не кровь и не свирепая гримаса ужасали больше всего, а глаза — вернее, знакомый уже, пронзающий душу взгляд. Точно так смотрел на него старик в тот момент, когда Борис впервые увидел его на пороге избушки.
— Брось топор! — раздался требовательный окрик отца.
Мужик моргнул, и Борис совершенно отчетливо увидел, как взгляд безумца изменился, сделавшись растерянным и каким-то страдальческим, утратил глубину и силу. Казалось, его глазами смотрел кто-то другой, могущественный и жестокий, но вдруг исчез. Руки убийцы опустились и разжались, выронив окровавленное орудие, упавшее на землю с глухим стуком. Ноги его подогнулись. Он встал на четвереньки и обвел взглядом результат своих трудов. Лицо его сморщилось и приобрело мученическое выражение, словно не он истязал только что чье-то разрубленное на куски тело, а сам подвергался жестоким пыткам. Мужик потряс головой, зажмурившись, будто хотел избавиться от наваждения. Потом, содрогаясь всем своим могучим телом и издавая хриплые рыдающие звуки, начал перемещаться по окровавленной траве на четвереньках, подбирать куски плоти и швырять их в омут. Те падали в воду со звонким шлепком, будто выпрыгнувшая на поверхность крупная рыба. Вот в воздух взметнулась обрубленная по локоть рука, за ней полетел сапог, явно не пустой, потом — бесформенный кусок с торчащими наружу белыми обломками костей. Следы страшной бойни один за другим исчезали в водоеме.
— Надо вызвать полицию, — тихо сказал Зубрилов. — Ему нельзя дать уйти. Он безумен и опасен.
— Федор Гаврилович, у вас есть телефон? — шепотом спросила Маша.
Отец Бориса вздрогнул, словно очнувшись, сунул руки в карманы спортивных штанов, потом потянулся к бокам, будто собираясь поискать в других карманах, и, удивленно посмотрев на рубаху, которая была на нем надета (Борис не видел, чтобы отец когда-то носил такую), отрицательно качнул головой.
— У кого есть телефоны? — Отец Бориса окинул взглядом столпившихся детей.
— У всех есть, только они в рюкзаках и выключены, — ответил Борис. — Я схожу за ними.
— Лучше уходите все в дом и позвоните оттуда, а я побуду рядом с этим. — Он кивнул в сторону сидящего у воды мужика.
Борис повернулся, чтобы пойти за телефонами, но остановился. На крыльце избушки стояла, покачиваясь, учительница истории Лада Николаевна, совсем не похожая на себя. Она выглядела как-то иначе — не из-за бледного лица и не из-за старинного платья (и где они с отцом набрали такой древней одежды?). «У нее другой взгляд», — вдруг понял он. В огромных голубых глазах светилась могучая сила, но не темная и жестокая, как в глазах старика и — недавно — в глазах убийцы, а сияющая, светлая. «Такие глаза, должно быть, у ангелов, — подумал Борис, восхищенно разглядывая ее. — Или у Бога. Точнее, у Богини». Показалось даже, что вся ее фигура окружена ореолом сияния, но, может быть, это просто солнечный луч дотянулся до нее. Лицо выражало обреченную решимость. Она не смотрела ни на Бориса, ни на остальных. Он проследил за ее взглядом — тот упирался в центр омута. И вдруг Борис заметил, что вода в нем идет кругами, словно близко к поверхности плавает большая рыба. Не просто большая — огромная, размером с кита. Волны катили к берегам и выплескивались, окатывая убийцу, сидящего на траве. «Ой, ядрен батон!» — вдруг вырвалось у Бориса. Он смотрел и не верил своим глазам: крупные зеленоватые капли воды, сверкая на солнце, вдруг взметнулись в воздух по всей поверхности омута. Пространство над ним сплошь заполнилось каплями, и — невероятно! — они зависли и не падали. Сквозь них проходили солнечные лучи, и от этого над водой изогнулись многочисленные радуги. Невероятной красоты зрелище привело Бориса в восторг. Боковым зрением он заметил белое платье учительницы, проследовавшей мимо него к омуту, но не мог оторвать восхищенного взгляда от тысяч радуг. Вдруг внутри что-то тревожно дрогнуло — показалось, что яркие краски немного потускнели. Нет, не показалось. Цвета постепенно сливались, делаясь одинаково серыми, и темнели. Темнело все пространство над омутом и вокруг. Синее небо заволокла сизая пелена. Солнце утратило сияние, помутнело. И внезапно стало нечем дышать.
Лада шла к омуту. Её босые ноги тонули в приятной прохладе нежной молодой травы, еще не успевшей подсохнуть от жары. Кроссовки она сняла еще в доме — стертая кожа горела огнем.
Лада шла, зная, что сейчас встретится с ЭТИМ, чему раньше она не знала названия. Богиня, посетившая ее во сне, сказала, что это Чернобог, воплощение зла. Он уже близко. Дрожание воды выдало его присутствие. Чернобог уже здесь и видит ее. Следит. Выжидает момент, чтобы напасть. Однажды, давным-давно, Лада уже встречалась с ним здесь, на берегу, только не могла вспомнить, как он выглядит. Воспоминания были спрятаны в самых далеких уголках ее памяти, и она никак не могла до них добраться. Помнила лишь чувство первобытного ужаса, охватившее ее в момент встречи. Ей повезло, что она выжила тогда. Благодаря лесному богу Велесу ей удалось уйти невредимой. Сейчас Чернобог готов ее растерзать, отомстить за свое поражение в прошлом, Лада всем нутром ощущала поток ярости, идущий из глубины водоема, и чувствовала взгляд, пожирающий ее.
Тьма сгущалась в воздухе и, казалось, сдавливала тело Лады со всех сторон. Почерневшее солнце больше не давало света. Стало очень холодно, и, как в ту ночь, полетели крупные снежные хлопья. Они падали на траву, покрывшуюся голубоватым инеем, и не таяли. Силуэты Федора и детей утонули в белом хаосе снежных вихрей, метущихся в темноте. Дети! Мысль о них обожгла мозг. Лада не могла допустить, чтобы они пострадали. Рука нащупала в кармане платья маленький твердый предмет, тихонько звякнувший под ее пальцами, — серебряный колокольчик, завернутый в тонкий, как паутина, платок. Она должна найти и разбудить великана Горыню, дремлющего в обители богов. Только сделать это нужно в тот момент, когда Чернобог покинет свое подводное убежище и выберется наружу, иначе он вновь ускользнет. «Помогите же мне, все боги и богини, какие только существуют в этом мире! — мысленно молилась Лада, приближаясь к краю обрывистого берега. — Вы помогли мне однажды уйти отсюда живой. В этот раз я готова умереть, только сделайте так, чтобы я успела разбудить Горыню до того, как погибну! О, как же мои мысли похожи на бред!»
Лада споткнулась о выступающий из земли корень и растянулась во весь рост у самой воды. Колокольчик вылетел из разжавшейся руки и исчез в траве. Остался лишь платок, похожий на тончайшую паутину. «Посмотрев сквозь него, ты увидишь обитель богов», — вспомнила она слова Богини, имя которой носила. Но прежде нужно найти колокольчик. Только его звон может разбудить спящего исполина. Ее руки шарили по траве, но тот все не попадался, лишь под пальцами хрустел свежевыпавший снег.
Но снег хрустел не только от ее прикосновений, — Лада поняла это внезапно, скорее не услышав, а почувствовав кожей надвигающуюся опасность. Справа от нее что-то ползло вдоль берега, издавая короткие противные поскрипывания на заснеженной траве. Двигалось, как гусеница, только очень большая, даже огромная гусеница, размером со стариковскую избушку. Или больше? Или оно увеличивалось с каждым мгновением? С каждым скрипом?
Ледяное влажное прикосновение заставило Ладу резко обернуться. Сзади была сплошная чернота, как и тогда, в детстве. Чернота была ледяная, мокрая и блестящая. И еще она была чешуйчатая. Лада медленно поднимала взгляд вверх, словно боялась, что не сможет вынести того, что увидит там. Ее душа трепетала от ужаса, как сердце зайчишки, только что угодившего в волчью пасть. Холодное дыхание монстра обожгло ее кожу морозом.
Что-то вдруг скользнуло под спину и обвилось вокруг ее тела. Лада опустила голову и увидела черное скользкое щупальце, сдавившее ее железной хваткой. «Это конец!» — мелькнула горькая мысль, и в этот миг пальцы, судорожно ощупывающие траву, внезапно наткнулись на крошечный металлический предмет, издавший при этом тихое позвякивание. Платок был в другой руке, и она, взмахнув им, опустила на свое лицо дымчатую ткань как раз тогда, когда щупальце начало поднимать ее тело. И в ту же секунду чернота исчезла, сменившись сиянием голубого неба и белизной облаков. Облака были повсюду вокруг нее, и Лада шла по ним, утопая по колено, будто в рыхлой вате. Щупальце больше не удерживало ее, оно странным образом куда-то исчезло. Вместе с ним исчезли чернота, холод и снег. Было тихо и светло, и яркое солнце обливало ее сверху, согревая золотистыми лучами. Что это с ней? Она что, умерла, и душа ее направляется в рай? Лада взглянула себе под ноги и не поверила своим глазам: там, далеко внизу, под облачной белизной зеленел омут, окруженный склонившимися ивами. Рядом, почти у самой воды, чернела избушка, а между ней и омутом шевелилось гигантское черное нечто, свившееся в кольца подобно змее. От колец, извиваясь, отходило множество щупалец, и в одном из них Лада увидела себя. Рядом, прижавшись друг к другу, стояли перепуганные, дрожащие дети и Федор. Только с Федором было что-то не так. С ним что-то происходило. Его тело стремительно увеличивалось в размерах прямо на глазах, покрывалось густой шерстью, превращаясь в медвежье, а на голове вдруг выросли сияющие рога в форме перевернутого полумесяца. Это уже был не Федор, хотя лицо его все еще можно было узнать. Его огромные, могучие мохнатые руки обхватили тело гигантского черного монстра, и в следующий миг тот распахнул пасть подобно змее, собирающейся ужалить, однако не ужалил. Вместо этого из пасти вдруг вырвались полчища крылатых существ и закружили над лесом, изрыгая струи пламени. Страшные существа, похожие на маленьких драконов, пронзительно и хрипло кричали, отчего казалось, что в ушах вот-вот взорвутся барабанные перепонки. Макушки елей и сосен вспыхнули, как спички. Черный дым повалил клубами вместе с длинными огненными языками, достающими до небес. Что происходит?! Лада смотрела во все глаза, потрясенная, а между тем, огненное кольцо сомкнулось вокруг омута и избушки и начало постепенно сжиматься. Дети заметались в панике, но бежать было некуда. Вокруг все горело. «Можно переждать пожар в воде, прыгайте в омут!» — хотела крикнуть им сверху Лада. И в этот момент из омута начали вылезать страшные зеленокожие существа с перекошенными злыми лицами. Они все лезли и лезли в несметном количестве, как муравьи, бегущие из потревоженного муравейника, подступая к детям и мохнатому гиганту с лицом Федора, который в попытке раздавить исполинского змея стискивал его могучими руками. А змей тем временем стискивал тело Лады, зажав в щупальце. Еще несколько мгновений, и для нее, Федора и детей все будет кончено!
«Нужно спешить!» — Лада очнулась от ступора и торопливо пошла по облакам, озираясь вокруг в поисках кого-нибудь, похожего на бога. Белое рыхлое море простиралось до края горизонта и было совершенно пустынно — ни одного небесного обитателя. Лада растерянно озиралась вокруг. Где же обитель богов? Да здесь можно бродить вечно, а у нее в запасе от силы пара секунд! «Э-эй! Есть кто-нибудь?» — крикнула она, вложив всю силу в голос. Подул легкий ветерок, взметнув ее локоны. Она подняла руку, чтобы убрать волосы с лица, и колокольчик, зажатый в ней, тихонько звякнул. «Колокольчик, ну как я могла забыть!» — Лада взяла его двумя пальцами за колечко, прикрепленное сверху, и хорошенько потрясла. Звон разнесся над облаками далеко вокруг. «Голосистый какой!» — подумала Лада, продолжая трясти его.
Впереди показалась темная туча. Присмотревшись, Лада поняла, что это, скорее, гора, висящая в воздухе. Каменистую поверхность укрывали облака, и не видно было, есть ли кто-то на этой горе. Она снова закричала и затрясла колокольчиком что было сил. Внезапно ей почудилось, что она слышит звук осыпающихся с горного склона камней, а затем до нее донесся протяжный вздох. Гора вдруг задвигалась с громким хрустом, и из нее послышался голос, сравнимый разве что со звучанием тысячи труб:
ebooksa