Обелил он себя, в общем. И пока я искал доводы против… всё закончилось и для меня.
Я умер. Был убит или перенесён в это измерение силой культа. Не суть… Важно только то, что надо было не трепаться, а нажимать на курок. И если я и вправду был серийником, которым меня выставлял призрак, моё последнее убийство оказалось бы единственным полезным для мира делом.
Да, потому я и забрался на крышу с винтовкой. Я хотел сделать что-то по-настоящему полезное! Я хотел спасти этих глупых людей, которых вели на убой!
Песок задрожал, заколебался и превратился в бетонный пол.
— Ну как? Бэд трип ор гуд трип? — спросил меня Доктор.
— Зачем спрашивать, если вы умеете читать мысли?
Он сидел, закинув ногу на ногу, и смотрел на меня, щурясь поверх очков — смотрел, как на крысу в лаборатории. Наконец он сказал:
— Гуд для Доктора вполне может оказаться бэд для Данте, и наоборот. Надеюсь, я вам помог.
— Я не нежился на вашем пляже и не пил коктейлей, — отрезал я. — Засуньте свои подачки…
— Я дал вам комнату для размышлений. Заметьте — декорации не привлекли вашего внимания. Вы не пошли изучать джунгли, видневшиеся вдалеке, потому что я их не прорисовывал в вашем мозгу. Я создал пространство для самоосознания, и оно выполнило свою задачу. Вы смогли поставить перед собой правильный вопрос, а хороший вопрос — половина ответа.
Видно, он ожидал, что я паду ниц после этих разглагольствований («вы гений! самый лучший доктор душ человеческих!»). Чтобы выказать глубину моего равнодушия, помноженного на презрение, я заставил себя зевнуть — так широко, что хрустнула челюсть.
— Вы спрашивали себя: «Способен ли я на убийство?», — продолжал Док. — Но уже знаете, что способны. В одной из декораций вы убили девушку…
— Потому что ты устроил мне день Сурка, грёбаный псих, — не выдержал я. — И я знал, что она опять возродится, так что её смерть не считается. Какого чёрта вы вызвались меня «лечить»? Я ничего не подписывал, никаких дьявольских контрактов!
— Вам не по нраву моя помощь? — спросил Доктор невинно. А то ты сам не догадываешься!
— «По нраву»? Да в гробу я её видал, и вы давно в курсе. Ангца из себя не стройте!
— Неблагодарный пациент, — трагично проронил он. — Вот так всегда. Сначала они целуют тебе руки, умоляют помочь, а потом…
— Не целовал я ничьих рук!
— Вы были больны и просили…
— Неправда! — вскричал я, перебивая. — Господи! Ради всех святых! Какими именами вас заклинать, чтобы вы меня уже отпустили?
— Так вы сами всегда приходите, — удивлённо отозвался Доктор. — Вы мне не пленник.