Лимб

— Ты разбил мне губу, — отозвалась Хлоя. Она сидела ко мне спиной.

— Я не специально. И здесь всё быстро заживает. Ну так откуда?

— Не знаю. Видимо, ты преодолел страх. Поздравляю, — буркнула она, продолжая ощупывать лицо. Но я правда не специально! Она сама так упала, мордой мне под колено.

— Кровь есть?

— Есть.

— Покажи.

Так и знал, что ничего страшного. Но теперь мы должны будем оплакивать её царапинку, вместо того, чтобы праздновать мою победу над страхом… если это была моя победа, конечно же.

Она обиженно пыхтела минуты три, пока я ползал вокруг и нюхал матрас, щупал его и прикладывал ухо; пытаясь охватить умом его сущность.

— Ты был прав, уже затягивается, — сказала Хлоя, ощупывая ггубу. — Так значит, тут можно вообще за собой не следить? Если тело так быстро восстанавливается..

— Угу. Думал, все давно заметили.

— Всё-таки, о чём ты тогда думал? Она задумчиво вытягивала из матраса нитку за ниткой. Ногти — разных оттенков зелёного цвета; были такими и до смерти, или накрасила их уже в Лимбе?

— Да про всякое ужасное. Про домашние тёрки, про суд… про разные дурацкие ситуации, в которые попадал.

— И это всё? — сказала она столь удивлённо-презрительно, что мне захотелось её стукнуть.

— Меня несправедливо обвиняли и высмеивали. Разве этого мало?

И она рассмеялась. Нет — расхохоталась. Хохотала и не могла остановиться. По щекам её текли слёзы, а я в упор не понимал, что сказал такого смешного.

До сих пор я не знал, что может быть безумнее пустого пригорода, где улицы выстланы матрасом. Так вот, нужно было, чтобы на тех безжизненных улицах прозвучал сумасшедший смех. Наконец, Хлоя успокоилась.

— Какой ты ребёнок. Раздул триста слонов из одной мухи.

— На этих слонах зиждется мое бытие, — холодно отозвался я. — То самое, определенное сознанием. Если оно тебе не нравится — проваливай с моей планеты.

Она поднялась — с трудом, потому что матрас качнулся — и сказала:

— Я тоже тебе кое-что покажу… Чтобы ты понял: не надо впадать в прострацию из-за всяких мелочей.