— Ничего себе, — проронила Хлоя. Её слова утонули в мутном и густом воздухе, мелкие чёрные частицы повисли в нём взвесью. Пригород залил громадный студень.
— Ты будто прозрачный.
— А ты нет.
— Не боишься исчезнуть?
Я покачал головой и снова зажмурился.
— О чём ты таком думаешь? О холокосте, что ли? Да уж, бытие определяется сознанием… — бормотала Хлоя.
А я вспоминал уже учебник по паразитологии, непрошенно впечатавшийся в мою память. Всё своё отчаяние, всю боль я освободил — чтобы аккумулировать в образе из простой книжицы.
Студень начал оседать, стекать с крыши. Я подошёл к краю — внизу шевелилось белесое море из миллиарда мелких, скользких, отвратительных существ. Ровно то, что я задумывал.
— Сможешь нырнуть? — спросил я. — Или боишься?
— Бояться и испытывать отвращение — разные вещи, — отозвалась Хлоя, опасливо разглядывая массу, что заполонила улицу. Её лицо аж посерело — и это доставило мне изощрённое удовольствие.
— Какие-то детские отговорочки.
— Слушай… Ты создал всё это… вот этот вот червивый океан… Чтобы доказать мне, что я не бесстрашна?
— Чтобы ты не доставала меня «прописными истинами».
— А я прыгну.
— Прыгай. Только задержи дыхание, не то мои маленькие друзья набьются тебе в нос и рот, — усмехнулся я.
— Правда прыгну!
— Ну давай, давай.
И тут Хлоя вдруг схватила меня за руки.
— Прыгну, но вместе с тобой.
— Так мы не договаривались, — возмутился я. — Я-то признаю, что труслив, брезглив и вообще грешен до седьмого круга. А ты прыгай и доказывай…