— Чемодан Удачи, — повторил я его собственные слова.
Лесли водрузил чемодана на скамью перед собой. Аккуратно водрузил. Замков не было, только две защелки. Он медленно открыл его.
— Да, но знаешь ли ты, что это?
Чемодан был пуст. И как он мог быть настолько тяжелым?
— Я думал, что ты тогда болтал чепуху.
Как-то раз, получив зарплату, мы здорово напились в пабе. За водкой мы беседовали. Я рассказывал ему, каково это — сидеть скрючившись в больничных коридорах, отчаянно боясь высунуть нос наружу из-за сыплющихся с неба бомб, и знать, что вражеские войска скоро подойдут к окраинам моего города. А Лесли рассказывал об особом чемодане, о котором он некогда слышал.
Тогда я подумал, что это очередная шутка, рассчитанная на доверчивого иностранца. Но, наблюдая, как Лесли достал из своего шкафчика убогую сумку и начал перекладывать собственные вещи в Чемодан Удачи, я понял, что он ждал этого долгое-долгое время. Может, именно поэтому он хранил в своем шкафчике запасной комплект вещей. И вполне вероятно, что именно поэтому он работал здесь, в аэропорту. Через Хитроу проходило огромное количество чемоданов.
Лесли так скверно справлялся с упаковкой чемодана, что я принялся ему помогать. Если в армии можно чему-то научиться, то это как засунуть кучу вещей в ограниченное пространство.
— Не знаю, когда впервые услышал о нем, — рассказывал Лесли. — Может, Мэгги из Ноттингема рассказала, или тот албанский сутенер. Но когда я услышал об этом, то сразу понял. Мне стало ясно, что надо делать. И мне всегда везло в поисках вещей. Знаешь, дружище, в школе меня звали Феррет.[53] И я знал, что мне надо просто прождать здесь столько, сколько надо, — только и всего.
Я хотел спросить, что такое «Феррет», но я знал, что Лесли собирался уходить и ему надо сперва сказать кое-что.
— Больше ждать не могу, — продолжал он. — Они поймают меня. Макферсон, Бек — однажды они обязательно поймают меня, где бы я ни находился. Прятаться я особо не умею, Горан.
Когда я закончил, все вещи Лесли, кроме кожаной куртки, лежали в чемодане. Но это оказалось не все, что он собрался туда запихнуть. Не говоря ни слова, Лесли снял рабочую уни форму; тяжело дыша, стянул носки и ботинки, потом майку. Я смотрел на него, опасаясь, не случилось ли с моим другом нервного срыва. Потом он снял трусы и, не глядя на меня, тоже положил их в «самсонит». Хмыкнув, закрыл чемодан.
— Лесли, — начал я неуверенно, не зная, что и сказать. В отчаянии я молился лишь о том, чтобы, по крайней мере, никто не вошел прямо сейчас.
— Все, что у меня есть, надо засунуть туда, — пояснил Лесли, трясясь от холода в раздевалке. — Это все, что я оставляю себе, Горан, и это все должно быть в чемодане. Таковы правила. Магические правила. Слыхал ли ты о магии, Горан?
Магия. Я знал о магии.
До войны моя бабушка собирала травы внизу у реки в конце лета и делала что-то вроде теста, которое строители использовали при изготовлении кирпичей, чтобы добавить им и крепости, и удачи. До переезда в Вуковар мы жили в деревне, и там в церкви хранился палец святого Стефана. Каждый год в Великий пост к нам в деревню приезжал епископ. Он исповедовал, держа на коленях драгоценную раку, а по окончании исповеди прикасался ею к голове верующего — как будто палец мог очистить того от грехов и вины, как будто давалось прощение, прошлое забывалось и все становилось хорошо и просто.
Да, я знал о магии и ненавидел ее.
— Ну а твоя куртка? — спросил я.
Я знал, что это была его любимая вещь, но Лесли взглянул на нее, как будто куртка была каким-то недоразумением. И удивил меня:
— Я бы хотел, чтобы ты взял ее себе, Горан.
ebooksa