Лучшие страхи года ,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Нет.

Мы в дальнем конце пещеры. Уже поздно — по нашему новому счету времени. Дети и Фрэнк спят вокруг догорающего костра. Джин и я… мы настолько согрелись и настолько беспечны, что отправляемся бродить. Я освещаю фонариком один из лазов. Ребристый, неровный камень блестит в луче света. Я вижу примерно на десять ярдов вглубь, а затем лаз загибается вправо и пропадает из виду.

— Они какие-то жутковатые, правда? — шепчет она.

— Да. — Мы переходим к соседнему отверстию. — Хотя, кажется, детям они нравятся. Хоть какое-то занятие.

— Верно. Только не позволяй им играть там. В таком месте очень легко застрять или потеряться.

— Угу. — Я снова зажигаю фонарик и хмурюсь: — Постой.

— Что?

— Взгляни. — Возвращаюсь к первому ходу. — Видишь это?

— Заворачивает направо. Да?

— Смотри. — Делаю шаг направо и свечу фонариком во второй туннель, рядом. — Видишь?

Соседний туннель простирается по прямой куда дальше первого — на пятнадцать — двадцать ярдов, не меньше, — прежде чем начинает изгибаться в сторону и вверх. Его стены совершенно гладкие, без повреждений. Прямой путь в земную толщу.

— Этого не может быть, — говорит Джин.

— Я знаю.

Мы идем к первому ходу и снова заглядываем в него.

— Там должен быть тупик, — говорит Джин.

— М-м… постой.

Я решаюсь войти в туннель, освещая его.

— Пол! — громко шепчет она.

— Все в порядке. Я сейчас вернусь. Только…

Я замолкаю. Я дошел до поворота в первом туннеле. Никакого тупика нет. Фонарик выхватывает из тьмы новый длинный и низкий лаз, тянущийся далеко вперед. И я не вижу в стенах никаких разрывов. Но они обязаны быть. Наверное, игра света и тени, вызванная самой структурой стен. Возможно, оптический обман, который делает проход невидимым.