— Вовсе не обязательно что-то мелодичное.
Она кое-как выводит «Бравого шотландца».[42] Понимаю, что она имеет в виду. Ну, это хотя бы не «Ты не смог засунуть бабушку в автобус».[43] Еще одно маленькое чудо.
Ее голос звенит под сводами. Я миную первое отверстие слева. Когда дохожу до второго, понимаю, что пение исходит оттуда.
Нет никакой гарантии, что на звук можно положиться как на ориентир, но что еще я могу сделать?! Поворачиваю в этот левый лаз. Он постепенно забирает вверх, но я продолжаю идти.
Пение становится громче. Вода плещется вокруг щиколоток. Там извивается что-то слепое и белое. Продолжаю взбираться вверх. Вода здесь холодная, течение быстрое, и тут довольно глубоко. Интересно, почему же она не переливается в тот длинный туннель, из которого я пришел?
Пение прекратилось.
Я снова кричу:
— Джин!
— Хорошо, хорошо.
Слышу, как она кашляет. Потом снова запевает, на этот раз «Песню мингалейских лодочников»:[44]
«Э-ге-гей, парни, навались, парни, плывем домой мы в Мингалей…»
Где теперь Мингалей? Гибриды? Шетландские, Оркнейские острова? Впрочем, я совершенно уверен — остров все равно остался островом.
Наконец пение доносится ясно и громко. Лаз забирает круче, идет почти вертикально вверх. Зажимаю фонарик зубами и карабкаюсь, подтягиваясь на руках.
В конце концов достигаю верхней точки. Я лез слишком долго. Ровный пол, вода стремительно течет мне навстречу, и я слышу голос Джин, громкий и чистый, уже совсем близко. Поднимаю глаза, вижу выход из туннеля, за ним блестит вода. Снаружи доносятся голоса.
Кто-то вскрикивает, когда луч моего фонарика появляется в узком отверстии, а потом я сам с трудом выбираюсь наружу, почти что падаю в озеро. На другом берегу — Джин, Фрэнк и все прочие, стоят у того лаза, в который я входил. Они поворачиваются и ошарашенно смотрят на меня.
— В туннели не заходить, — говорю я позже, когда мы, в стороне от компании детей, теснимся вокруг вновь разожженного костра. Я делю его тепло с Фрэнком и Джин. — Никому.
Фрэнк глядит на меня с подозрением:
— Пол, я знаю, что ты пережил потрясение, но…
— Никаких «но», — прерываю его. — Я понятия не имею, что там случилось.
— Ты уверен? — мягко спрашивает он.