Лучшие страхи года ,

22
18
20
22
24
26
28
30

Да, я понимаю насколько. Одними лишь мыслями об этом я уже напоминаю политиков самого презренного толка. «Подожди, пока твой опыт не сравнится с моим, и тогда поймешь, что я прав». О боже! Я не могу вынести все то, что со мной творится. Неужели это цена выживания? Скольким в себе я должен поступиться, чтобы уберечься от смерти?

Итак, они повернули назад, следуя за леской, и тут обнаружили…

Леска лежала посреди лаза, ее конец перетерся и оборвался.

Взаимные обвинения, крик, почти паника — Джефф успокоил их, пустив в ход кулаки. (В качестве доказательства Джейсон показывает разбитую губу.) И снова овладел ситуацией. Они продолжили двигаться обратно. Леска скоро кончилась. Но они могли вернуться по собственным следам, оставленным на пыльном полу лаза. Проследить по ним путь обратно в пещеру. Если бы сохраняли спокойствие.

И вот они идут по этим отметинам.

И приходят к развилке, которую не помнят.

Пыль на полу каждого из туннелей истоптана (кем?), и невозможно сказать, по которому они должны возвращаться.

Паника снова повисает в воздухе, и Джефф ее снова подавляет. Они идут направо. От лаза ответвляются все новые и новые ходы. Какой выбрать?

Наконец они слышат журчание воды. «Идем туда, — говорит Джефф. — Это должен быть выход в пещеру. Видите? Все будет хорошо. Помните, Форрестер так же точно отыскал выход…»

Не вполне так, Джефф. Но попытаться стоило.

Они продолжают идти и действительно видят воду. Но это не пещера. Нет, это тоже пещера, конечно. Но не та, которую они ищут. Она меньше и почти вся заполнена водой, вытекающей из маленького отверстия высоко в стене.

Майк вопит: он что-то увидел в воде. Большое, белое, движущееся. И это не рыба. Джефф молча дает ему пощечину, шлепок плоти о плоть гулко звенит во влажной, полной журчания тьме. Он ничего не видел. Это все воображение. Чудится всякое, чего на самом деле нет. Как было с этим слабаком Форрестером.

Они карабкаются по стене к отверстию, из которого течет вода. И ни один не готов признать то, что они уже поняли: фонарик понемногу тускнеет.

Они идут вдоль потока, молясь, чтоб он привел их в пещеру, которая теперь кажется им родным домом.

Но ход открывается в другую пещеру. Пол в ней по щиколотку, а может, по колено, покрыт свежей водой. Они не проверяют глубину. Потому что в пещере стоят дома.

(«Что?!» — «Дома?!» — «Что ты…» — «Ш-ш-ш… Продолжай, Джейсон!»)

Они не похожи на те, наверху, говорит Джейсон. Сделаны очень грубо. Их даже хижинами трудно назвать. Просто кучи камней, сухой кладки, накрытые сверху большими плоскими плитами. Без окон, но с дырой, которая может служить дверью. Джейсон припоминает, что насчитал около дюжины таких.

И эта пещера не безмолвствует. В ней что-то движется. Внутри домов. Скользит и елозит, мягко шлепается и резко падает. Здесь есть и другие звуки. И вовсе не те, что издают эти чертовы крысы, даже очень большие.

Мальчики поворачивают назад, откуда пришли, и вдруг — новые звуки, такие же, как доносились из домов, только теперь внутри лаза, и они движутся им навстречу.

Приходится обогнуть озеро по самому краю, обходя дома. Джефф и компания направляются к единственному туннелю, в котором еще не были. Шум, доносящийся из домов, становится громче. Ни один из них не оглядывается на всплеск, раздавшийся у них за спиной.