Я улыбнулся. Девичьи фантазии. Какое-то время мы молча наблюдали за поющими и танцующими на экране Джином, Дебби и Дональдом.
– Признавайся, – в конце концов спросил я (не присаживаясь – на случай, если мои действия будут неверно истолкованы), – ты заблудилась? Перепутала номер?
Я глянул на дверь, которую девочка не закрыла за собой. И хорошо, что не закрыла. Еще не хватало, чтобы меня застукали в гостиничном номере наедине с четырнадцатилетней девчонкой при запертых дверях. Кто его знает, может, меня хотят подставить? Когда работаешь на Кардинала, приходится все время быть начеку. Куча народу только и ждет, когда ты оступишься, не исключение и сам Кардинал, который запросто пожертвует своей пешкой, просто чтобы посмотреть, как она корчится от страха.
– Ничего я не заблудилась, – беспечно отмахнулась девочка. – Я люблю бродить по отелю, заглядывать в номера, смотреть, как живут люди. Лекарство от скуки. Хочешь, я уйду?.. – Она погрустнела. – Уйти?
Да, я хотел, чтобы она ушла. Я не соврал Адриану про головную боль. Но девочка выглядела такой брошенной, одинокой, что я не смог ее прогнать.
– Можешь остаться досмотреть фильм, – разрешил я.
– Спасибо! – Она одарила меня улыбкой, способной разбить не одно мальчишечье сердце.
Я в замешательстве оттянул тесный воротничок рубашки.
– А тебя родители искать не будут? – поинтересовался я еще через пару песен.
– У меня нет родителей. Они давным-давно умерли.
– Прости. – Девочка махнула рукой, давая понять, что соболезнования ни к чему. – А кто же тогда за тобой смотрит? Опекуны? Приемные родители?
– Друзья, – ответила она и скорчила физиономию. – Только они не настоящие. Ферди им просто платит, чтобы они делали вид. А у тебя есть подружка? – неожиданно огорошила меня вопросом гостья и посмотрела детским, но отнюдь не наивным взглядом.
Я моментально насторожился:
– Нет.
– Можно тогда я буду твоей подружкой? – обрадовалась она.
– Ни в коем разе!
Девочка обиделась:
– Почему? Я что, слишком старая?
– Слишком?.. – Я рассмеялся. – Барышня, я не знаю, каких фильмов ты насмотрелась, но до старости тебе далеко. Ты еще маленькая. Очень, очень маленькая.
Она надулась: