… В серой пелене – полутумане мельтешили столбы, словно кривые деревья в бредовом лесу. Не сразу Рике поняла, что это ноги. Люди ходили туда-сюда, а кошки сновали между ними, прижимаясь к стенам. Вот ног стало меньше, потом не стало совсем. Вот пара ног несет переноску, из которой мелькают испуганные кошачьи глаза. Вот стекло на уровне земли – подвал. В подвале тени, похожие на голых растрёпанных женщин подвешивают к потолку мельтешение кошачьих лап и бешено крутящегося хвоста…
… Две пары ног, тащат третью, волочащуюся по земле. Дверь захлопывается перед любопытным кошачьим носом. Тонкий обод крутится вдоль брусчатки – колёса? Велосипед? Нет, инвалидная коляска. В ней везут кого-то в ту же дверь.
… Дверь приоткрыта. Шмыг внутрь, вниз по ступенькам, понюхать – что это, серый слонёнок, кошки не видят розовый цвет, такой же, как у меня на рюкзаке, холодный серый пол, щель в стене. Узкий коридор, силуэт впереди торопится, шагает быстро. Проскочить в просвет. Пустое пространство, плохой запах. Тухлятина. Кости. Ребра. Череп. Бежать наверх, ступеньки, протиснуться между прутьев решётки, оконный проём без стёкол – прыг на кучу мусора. Улица, тротуар, трещины в асфальте. Забор из проволоки, мелкая сетка… Край? Пролезть под оградой, вниз, тут недалеко до леса.
Потом Рике снилась уже совсем какая-то чушь, про Криса Стара с кривыми зубами, обгладывающего череп. Жуткий старик корчил рожи из подвального окна, старуха тащила Улле за руку, безумно хохоча, Ирма маршировала в форме Морских Псов, папа прятался за перевернутой машиной посреди Хокон-Атлантистен и стрелял в темноту, Грете и Кирс тыкали пальцами в лежащего на асфальте человека…
Утром Рике еле разлепила глаза. За окном уже рассвело. Сколько же времени? Без пятнадцати десять! Значит, Ирма отвезла Улле в садик, и не стала будить Рике. Махнула на неё рукой, мол, делай, что хочешь? Такая свобода манила и пугала.
Она вылезла из-под одеяла. Вот школьный рюкзак, вот на нем висит розовый слонёнок. Уже замызгался, бедный, трётся постоянно об рюкзак и об одежду. Постирать его, что ли? Рике отцепила игрушку и бросила в корзину с грязным бельём в ванной.
Выглянула в окно – улица пустая, котов не видно. Телефон тренькнул входящим сообщением в чате: Симон. «Уезжаю в Стокгольм, повезём прах маминой кузины, несколько дней, не меньше», грустный смайлик. Вот блин, теперь и погулять будет не с кем.
Рике позавтракала, засунула тарелки из раковины в посудомойку, оделась, и вышла на улицу. Ночью был сон, или не сон? Сумбурно, но казалось – она по-настоящему говорила с необычными животными, рыжим котом и чёрной кошкой.
Помешкав с минуту, девочка пошла к остановке Тибанена. Хватит бегать к Илзе по каждому пустяку. Если она превращается в ведьму, так пора учиться действовать самостоятельно. Надо съездить к Краю, кое-что там разузнать. Некоторые картинки из сна помнились ей ещё довольно хорошо.
4
Зелёный сетчатый забор стоял на своем месте, припрошённый снежком. На нем намёрзли маленькие сосульки. Ухоженный Тролльхавен перед ним резко сменялся мусорными кучами и обшарпанными домами за.
Рике прошлась вдоль забора, подергав его в нескольких местах. Заграждение стояло крепко. Кое-где под ним могла бы пролезть кошка, но не человек. Даже не ребёнок. Ворота, запертые на внушительный замок, обмотанный для солидности цепью, были столь же незыблемы. Девочке не удалось приоткрыть их и на ширину пальца. С одной стороны забор обрывался над фьордом, с другой – упирался в глухую кирпичную стену. Где и как искать заброшенный дом из сна, было решительно непонятно.
Из переулка невдалеке вышли двое «синих курток».
– Эй, – гаркнул один из них, заметив манипуляции Рике с воротами. – Ты что там делаешь? Прохода нет!
Девочка повернулась, и торопливо пошла прочь, закрывшись капюшоном. Ни к чему было светить всем и каждому свое личико.
– Стой! – крикнул второй. – А ну иди сюда!
Бегала Рике всегда хорошо. Она припустила так, что только тяжелые зимние ботинки грохотали по улице: бух-бух-бух-бух-бух!
Преследователи почти сразу отстали, и она перешла на шаг. Вот тот жёлтый дом, где был приют. Окна, раньше просто тёмные, теперь заколотили изнутри фанерой.
Свернув за угол, Рике увидела у самого съезда на набережную фигуру в инвалидном кресле. Черная шляпа живо напомнила ей того старика – Снурре, кажется. Владелец коляски выехал на набережную и скрылся из вида. Рике припомнила, что во сне тоже было про коляску: везли кого-то. Не этого ли деда? Она поспешила вниз, но на берегу уже было пусто. Старик в кресле как сквозь землю провалился.
Впереди опять толпились «синие куртки». Армейских патрулей почти не стало, но количество самозащитников росло с каждым днем. Девочке начинало казаться, что их становится даже слишком много.
ebooksa