– Я ему оказала как-то услугу. С тех пор господин Аарвик считает себя обязанным, – серьёзно произнесла Илзе.
Коридором, потом еще одним женщина и её юная спутница вышли к лестнице в несколько ступенек. За ней светлела деревянная дверь. Илзе открыла её и они оказались в огромном, тихом и тёмном пространстве.
– Нам повезло, – сказала Илзе. – Сейчас как раз идут профилактические работы, и театр закрыт на две недели. Иначе здесь было бы полно народу, а в ярком свете софитов ты ничего никогда не увидишь.
– Что я должна увидеть? – удивилась Рике.
Они стояли на сцене. Зрительный зал поднимался от неё уступами бархатных кресел. Глаза девочки привыкли к полутьме, которую едва рассеивал всё тот же неяркий дежурный свет. Вторым ярусом над залом нависали массивные золочёные ложи. Слева и справа темнели полотнища занавеса, который сейчас был раздвинут.
– Подними-ка руку, – сказала Илзе.
Рике послушно подняла правую руку.
– Смотри на свою ладонь. А теперь – сквозь неё на стену. Не моргай.
Девочка перевела взгляд с ладони на дальнюю стену зала. Уйдя из фокуса, рука сразу раздвоилась, очертания её размылись.
– Можешь закрыть один глаз, так поначалу удобнее, – посоветовала девочке наставница.
Рике послушалась. Рука вернулась к единственности.
– Медленно подвигай ей влево-вправо. Скажи, что ты видишь?
Продолжая смотреть «сквозь» руку, Рике поводила ей в разные стороны.
– Это вот эта дымка светящаяся, да?
Илзе довольно улыбнулась.
– Умница. Можешь себя поздравить, ты научилась видеть то, что люди называют аурой. Попробуй свести перед собой две ладони с растопыренными пальцами, так чтобы аура пальцев соединилась.
Рике попробовала.
– А теперь медленно раздвигай руки…
Светящаяся дымка, соединявшая пальцы Рикиных рук, потянулась вслед за ними, и образовала четыре хорошо различимые полоски. Стоило развести руки пошире, и полоски пропали.
– Ух ты! – воскликнула девочка. Это было… неожиданно!