Собрание птиц

– А где же ночуют имбрины? – спросил я.

– На деревьях, – просто ответила она.

Мы въехали в город со стороны Нищего Квартала, который представлял собой удручающее зрелище. Убогие хижины, сооруженные из всякой рухляди, выглядели так, словно их в любую минуту могло унести ветром.

Проехав несколько кварталов, мы очутились в центре Марроубона – и это был действительно самый настоящий город Дикого Запада девятнадцатого века. Я впервые видел такое своими глазами, а не по телевизору. Здесь, как в ковбойских фильмах, были лавки, где торговали седлами и огнестрельным оружием, и неизменные салуны. Единственное отличие от фильмов – ни на улицах, ни в домах не было ни души.

Лошади замедлили шаг, затем остановились. Мисс Сапсан окликнула кучера и спросила, в чем дело.

– Дальше не поеду, хоть озолотите, – ответил тот. Одна из лошадей высоко и нервно заржала.

– Похоже, это конечная остановка, – заметила мисс Сапсан, и мы вылезли из катафалка.

– А где все? – спросил я.

Мисс Сапсан махнула рукой куда-то вперед.

– Там, немного подальше.

Прищурившись, я увидел их. Несколько дюжин человек стояли в тени под навесами, сидели на корточках за бочками и фургонами на противоположных сторонах улицы. Северяне слева от нас, Лос Калифорниос – справа. Когда мы пошли к ним – да, прямо к ним, – мне сразу стало ясно, что оба клана были в двух шагах от вооруженного конфликта. Точно так же смотрели друг на друга охранники у выхода из рудника.

– Нейтральная группа! – крикнула мисс Сапсан, когда мы приблизились. – Не стрелять!

– Не стрелять! – заорал кто-то со стороны северян.

– Не стрелять! – донесся ответ Лос Калифорниос.

Из какой-то лавки выскользнула имбрина и поспешила к нам по деревянному тротуару. Это была мисс Кукушка; ее седые волосы, отливающие металлическим блеском, и темная кожа резко контрастировали с выбеленными солнцем, словно меловыми, улицами Марроубона.

– Алма! – она была взволнована и тяжело дышала. Ее взгляд скользнул по моему лицу. – Отлично, ты привела его. Все ждут.

– Проявления агрессии были? – спросила мисс Сапсан. – Никто не стрелял?

– Пока нет, но лишь благодаря какому-то чуду, – ответила мисс Кукушка.

Мы быстро пошли за ней по деревянному тротуару. В полной тишине наши шаги звучали как оглушительный топот. Я не мог понять, о чем говорит мисс Кукушка, пока не увидел среди северян женщину с лицом болезненного желтоватого цвета, вооруженную огромным бревном. Бревно было толщиной в фут, а длиной, наверное, футов двадцать. Женщина без видимых усилий держала эту громадину на плече, словно копье. Неподалеку стояли два человека с дробовиками, на поясе у каждого висело несколько убитых птиц. Маленькая девочка перекатывала по земле увесистый валун, подталкивая его лишь кончиком пальца. Какой-то мальчик в ковбойской шляпе, из клана Лос Калифорниос, злобно смотрел на своих противников через улицу, разминая при этом руки, и я заметил, что между его пальцами пробегают электрические искры. Совсем маленький мальчик бесстрашно стоял впереди всех; на груди у него красовался патронташ, а на голове – сомбреро, такое огромное, что оно сползало ребенку на уши.

Итак, люди, застывшие по обе стороны улицы, были вооружены до зубов и вызывающе демонстрировали свое оружие – как странное, так и обычное. Было ясно, что достаточно одного неосторожного слова или движения, чтобы началось кровопролитие.