Мы стоим рядом с рабочей станцией с огромным плоским дисплеем. Черный берет за столом нависает над несколькими клавиатурами и трекболом: перед ним открыты примерно семьдесят дофиглиардов маленьких окошек с видеопотоками. Один из них поставили на паузу и увеличили посреди экрана. Я вижу смутно знакомый терминал аэропорта, немного искаженный странной линзой. Передо мной несколько человек, но изображение центрировано на одной женщине в широкополой шляпе, летнем платье и больших темных очках. Она забросила на плечо походную сумку, а в руках держит потертый скрипичный футляр.
– Понятия не имею, – очень осторожно говорю я, надеясь, что шум двигателей заглушит гулкий стук моего сердца. – А почему я должен ее знать? И что это вообще такое?
Я заставляю себя оторвать взгляд от Мо и уставиться на консоль и стойку с девятнадцатидюймовыми корпусами. Моргаю и присматриваюсь. У каждого из них закрытая дверца, но у корпуса над монитором в замке болтается ключ. Я вижу, как за дверцей мигают индикаторы, будто на передней панели компьютера. В этот момент у меня в кармане начинает адски свербеть флешка.
– А у вас тут много игрушек.
Но Эйлин не так просто сбить с толку.
– Она как-то связана с вашими работодателями. А это центр наблюдения. – Она поглаживает монитор; какой-то бес противоречия щекочет ей самомнение (а может, это работа гейса). – Вы видите здесь тщательно отобранные данные, полученные посредством моей разведывательно-наблюдательной сети. Большинство поступающего материала – мусор, так что главная задача – фильтрация; несколько моих колл-центров в Мумбаи и Бангалоре сортируют поступающие данные по сходству, отбирают глаза, которые смотрят на интересные вещи, и перенаправляют их на «Хоппер» для дальнейшего анализа, а оттуда отобранные результаты идут к нам на «Мабузе». В основном это экраны компьютеров, где люди вводят пароли. Но иногда мы получаем и нечто более полезное… например, вот этот видеопоток от девушки на стойке с косметикой в аэропорту Принцессы Юлианы.
– Ну да, – я демонстративно смотрю на экран. – А вы уверены, что она та, кого вы ищете? Может, это кто-то вон из той группы? – Я указываю на отряд мускулистых серфингистов с подозрительно одинаковыми прическами.
– Чепуха, – аристократически фыркает Эйлин. – Скачок напряжения на мосту Бронштейна определенно совпал с моментом, когда эта женщина прошла паспортный контроль… – Она замолкает и смотрит на меня с теплотой кобры, разглядывающей тепленькую, пушистенькую закуску. – Я что, ударилась в монолог? Вот незадача.
Она хлопает черного берета по плечу:
– Перерыв пять минут.
Черный берет встает и поспешно уходит.
– От этого гейса сплошные неудобства, – объясняет Эйлин. – Я могу случайно выболтать важную информацию, а потом придется его отправить в отдел кадров на вторпереработку. – Широкие подплечники на миг приподнимаются и опускаются, как бы говоря: «Что ж тут поделаешь?» – А хороший персонал отыскать нелегко.
– Система на вид отличная. – Я указываю пальцем на рабочую станцию. – Выходит, у вас есть доступ к глазам всех, кто использует тени «Аристократическая бледность»™? Отфильтровать такой поток наверняка очень сложно.
Кажется, Эйлин я раскусил. Я видал таких, как она, в бледно-зеленом флигеле за домом-пончиком в Челтнеме. Им до смерти хочется показать, как здорово они все организовали в своем департаменте. Косметический бизнес Эйлин вполне самостоятельный, но она пришла из шпионской среды, как и сам Эллис: привыкла считать козочек во имя государственной безопасности. (Забудьте головорезов из Форт-Брэгга. Черная комната занимается такими делами, что полезно бывает выпустить на публику идиотов, которые всем расскажут, что это все «просто нью-эйдж».) Эйлин не очень разбирается в некромантии, но от всего ее дизайнерского костюма тянет холодком менеджера среднего звена в оккультной разведывательной организации, и она до смерти хочет профессионального признания.
– Топовая комплектация. – Она похлопывает стойку, словно проверяет, что она никуда не делась. – Здесь шестнадцать блейд-серверов от «HP» под федеральной ОС от «Microsoft» с поддержкой среднего кластера «Универсального транзакционного ИИ TLA»™, подключенного к внешней корпоративной сети через выделенную линию
«Лабораторию в Амхерсте»? Это же, наверное, какой-то проект Черной комнаты. Я стараюсь держать каменное лицо: это полезные сведения, если только мне удастся как-то сообщить их Энглтону – и не через канал под кодовым именем «Чарли Виктор». Но сейчас у меня есть более насущные задачи.
– Внушительно, – говорю я, вкладывая в это слово всю честность, какую только могу наскрести. – А можно посмотреть на переднюю панель?
Эйлин кивает. Волоски у меня на загривке встают дыбом: на миг все вокруг будто окутывает радужное свечение, а она вдруг смотрит мне в лицо, но при этом куда-то мимо, в бесконечную даль – на архетип, который мне присвоил гейс, на образ, способный свести с ума любую женщину – и при этом врать напропалую и лезть к ним в трусы одновременно.
– Пожалуйста.
Она хихикает, и это совершенно неуместный звук, но здравый смысл и логика уживаются с гейс-генератором паршиво (если я не сильно ошибаюсь, он находится на один этаж выше и пять метров левее нас). Одной рукой я открываю заслонку, чтобы посмотреть на индикаторы на передней панели корпуса. Эйлин по-прежнему смотрит на меня остекленевшим взглядом. Я провожу другой рукой по панели, зажав флешку между пальцами, потом слегка задеваю кнопку перезагрузки и захлопываю дверцу.
ebooksa