— Политика! — ядовито усмехнулся Пухов. — Потапов — рабочий. Вроде бы «серый» человек. А я — студент. С меня другой спрос. Многие наши угодили на каторгу. Вот как…
— Значит, тебе, выходит, повезло?
— Да как сказать… велено явиться к воинскому начальнику.
— Неужто забреют в солдаты?
— Вернее всего. Говорят, назревает война с турками?
— Да, газеты призывают спасать братьев славян. Каждый день из Петербурга отходят воинские составы…
— Значит, война вспыхнет вот-вот. Что ж, пойду освобождать болгар и сербов. Это благородней и возвышенней, чем гнить в каземате!
— Ты, Игорь, «неисправимый» поэт! Пройдя тюремную закалку, разве можно сдаваться?
— Как сдаваться? Ведь все равно забреют?
— А почему бы тебе не перейти на нелегальное?
— А ведь это мысль! Ты, я вижу, тут даром времени не терял… Паспорт поможешь достать?
— Помогу.
— Тогда по рукам.
— По рукам! — крикнул Степан и крепко сжал худую руку Пухова.
4
Война с Турцией, как и предполагали многие, была объявлена в апреле. Тут же начались рекрутские наборы по всей России. Пешие и конные войска потянулись по дорогам, ведущим на юго-запад и Кавказ.
В июне русская армия форсировала Дунай и развернула военные действия. А уже в июле в Петербург начали прибывать партии раненых; на улицах, на папертях церквей стали появляться безрукие, безногие, искалеченные новой войной.
Газеты, стараясь поднять настроение народа, взахлеб кричали о победах в Болгарии. Но в августе столицу потрясла страшная весть о поражении под Плевной. В народе заговорили, что главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич дал генеральное сражение в день именин своего брата Александра II, совершенно не подготовив его. Осада Плевны окончилась неудачей: русские отступили, оставив на поле боя около двадцати тысяч солдат и офицеров.
На заводах, фабриках и среди студентов начался ропот. Простые люди осуждали и проклинали войну.
Степан в это время создал на Александровском заводе несколько рабочих кружков. Об этом знало начальство — и ему исподтишка готовился удар в спину. 7 октября под предлогом «рекрутской очереди» Халтурин был уволен с завода. Степан сразу понял, что «рекрутская очередь» — лишь благовидный предлог, — от него решили избавиться, как от «неугодного», не поднимая шума.
ebooksa