Проклятие вождя,

– Как ты мог это сделать, если это делается тем, чего у тебя отродясь не бывало? – язвительно поинтересовался Чиун.

– Мы едем в Нью-Йорк.

– Я люблю Нью-Йорк, – сказал Чиун. – Там есть кое-какие рестораны, кухня которых не является для меня иностранной. Конечно, корейские рестораны там не самые лучшие, но тем не менее вполне приличные, если учесть, как далеко они находятся от цивилизации.

Полет до Нью-Йорка занял меньше часа. Чтобы добраться до места на такси, им понадобилось в два раза больше времени.

Чиун не ног не заметить, что за последние несколько часов они побывали уже в четырех городах, и, мол, не попробовать ли им еще и Такому. Он еще никогда не бывал в Такоме. На что Римо ответил, что Чиун может вернуться назад, присмотреть за своими сундуками, если он так хочет. А Чиун сказал, что нет ничего интереснее, как посмотреть, что Римо станет делать дальше. Может, ему захочется почистить конюшни.

Перед входом в особняк миссис Делфин стоял полисмен. Римо с солидным видом прошел мимо него, а Чиун остановился поболтать и спросил полицейского, зачем он здесь стоит. Полицейский ответил, что здесь прошлой ночью произошло убийство. Тогда Чиун поинтересовался, почему полицейский встал здесь сейчас, когда это надо было бы сделать вчера.

Он не стал дожидаться ответа. Как раз в этот момент перед Римо открылась дверь, но путь ему преградил худой человек в белом пиджаке и темных брюках. Чиун пробормотал по-корейски, что очень глупо пользоваться дверью, в которую не пускают, когда окна второго этажа всегда доступны. Но, добавил он, обычно люди, которые пользуются окнами, знают, что именно они хотят найти.

– Семья не принимает посетителей, – заявил дворецкий.

– Я не совсем посетитель, – проговорил Римо, обходя дворецкого сбоку.

Тот повернулся, желая остановить Римо, и тогда с другой стороны от него проскользнул Чиун.

– Где произошло убийство? – спросил Римо.

– Я вынужден попросить вас покинуть помещение, – произнес дворецкий.

– Одна минута, и мы уйдем. Успокойтесь, – сказал Римо.

– Мисс Делфин находится в подавленном состоянии – она скорбит из-за смерти матери. Вы должны уйти.

Тут в зал вошла девушка, ее печальные голубые глаза смотрели куда-то в пустоту. На девушке были белые шорты и белая блузка, обутые в кроссовки ноги, казалось, едва передвигаются. В правой руке у нее безжизненно повисла теннисная ракетка. У девушки были соломенные волосы и загорелая, нежно-золотистая кожа.

– Просто не могу в это поверить, – тихо проговорила она. – Не могу поверить.

– Мне очень жаль, что такое случилось с вашей матерью, – сказал Римо. – Ведь она была вашей матерью, не так ли?

– Кто? – переспросила девушка, останавливаясь под огромной люстрой, которая выглядела как перевернутый вниз головой стеклянный куст.

– Эта несчастная. Женщина, которую убили.

– Ах, мама! Да, она умерла. Просто не могу в это поверить.