– А какой поезд ты водил? Пассажирский?
– Когда мы жили в Пхеньяне, власти предоставили нашей семье право иметь собственный паровоз.
Мелвис в восторге хлопнул панамой по колену.
– Ни хрена себе! Свой паровоз! Вот это да!
– Наш паровоз и сейчас стоит в Пхеньяне. Как и прежде, к моим услугам, – бесстрастно добавил кореец.
Каппер повернулся к Римо.
– Нет, ты слышал? У него там личный паровоз! Вот куда бы я слетал, не раздумывая.
В глазах Чиуна мелькнула искорка гордости.
– Ты прав, – произнес он. – Поездка на паровой тяге – тончайшее из наслаждений.
– Как случилось, – перебил его Римо, – что ты мне ничего не рассказывал?
– Когда мы с тобой будем в Пхеньяне, – ответил учитель, – я прокачу тебя по железной дороге своей юности. Если, конечно, ты не будешь меня огорчать.
– Нет уж, спасибочки. Я не любитель ездить в поездах.
– Парень, да ты небось в детстве в железную дорогу не играл! – воскликнул Мелвис.
– Не-а, – равнодушно отозвался Римо.
– Много потерял. Жаль мне мужиков, которым не покупали железную дорогу, когда они были мальчишками!
– Плевать, – буркнул Римо, вглядываясь вперед.
Вертолет летел над зелеными долинами Небраски. Кукуруза, везде кукуруза. Золотистые початки так и блестят на солнце.
– Любуешься? – усмехнулся мастер Синанджу.
– Да не думаю я про кукурузу! Просто хочу поскорее увидеть то, ради чего мы сюда прибыли.
– Недавно он сделался большим любителем кукурузы, – пояснил Чиун Мелвису. – В его жилах течет индейская кровь. Наверное, от предков унаследовал страсть к кукурузе.