Последнее испытание,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что значит «дебильной»?

— Глупой. Сумасшедшей! Бери свою палку и проваливай!

Кореец медленно поднялся на ноги. Лицо его потемнело от гнева.

— Но я мастер Юнг! Оскорблять чистоту и совершенство моих стихов — значит оскорблять меня! Готовься к бою, мужчина с лицом призрака!

Римо тут же пошел на попятный.

— Прости, ради Бога! Я вовсе не хотел тебя обидеть. Не сердись. Так и быть, три следующие строчки за мной. Идет?

— Ну уж нет! Теперь будешь стоять на месте и слушать, как я читаю свою поэму. Все следующие три тысячи строк.

Лицо Римо вытянулось.

— Три тысячи строк?!

— Потому что я не на шутку рассержен, — обиженно произнес Юнг. — И могу прочесть только самое короткое свое стихотворение. Большего ты не заслуживаешь.

Римо тихо застонал во сне, когда мастер Юнг стал повторять одну и ту же строчку: «Лепестки хризантем падают с серо-зеленого неба...» Произнес он ее ровно три тысячи раз на разные лады и варьируя интонацию.

* * *

Легкий шорох, издаваемый «дождем лепестков», заглушил чей-то приказной тон:

— Тебе пора сразиться с борцом!

Римо сел на постели, обливаясь потом.

Рядом с татами стоял мастер Синанджу. Прямо и неподвижно, точно идол. На лицо его падала тень, и прочитать застывшее на нем выражение не удавалось.

— Господи Иисусе, Чиун... — пробормотал ученик. — Который теперь час?

— Скоро полночь.

— Полночь? Едва успел глаза сомкнуть, и на тебе...

— Ничего, выспишься. После того как расправишься с самым грозным противником из всех, с кем только доводилось сражаться.

— Не хочу я ни с кем сражаться!