— Что значит «дебильной»?
— Глупой. Сумасшедшей! Бери свою палку и проваливай!
Кореец медленно поднялся на ноги. Лицо его потемнело от гнева.
— Но я мастер Юнг! Оскорблять чистоту и совершенство моих стихов — значит оскорблять меня! Готовься к бою, мужчина с лицом призрака!
Римо тут же пошел на попятный.
— Прости, ради Бога! Я вовсе не хотел тебя обидеть. Не сердись. Так и быть, три следующие строчки за мной. Идет?
— Ну уж нет! Теперь будешь стоять на месте и слушать, как я читаю свою поэму. Все следующие три тысячи строк.
Лицо Римо вытянулось.
— Три тысячи строк?!
— Потому что я не на шутку рассержен, — обиженно произнес Юнг. — И могу прочесть только самое короткое свое стихотворение. Большего ты не заслуживаешь.
Римо тихо застонал во сне, когда мастер Юнг стал повторять одну и ту же строчку: «Лепестки хризантем падают с серо-зеленого неба...» Произнес он ее ровно три тысячи раз на разные лады и варьируя интонацию.
Легкий шорох, издаваемый «дождем лепестков», заглушил чей-то приказной тон:
— Тебе пора сразиться с борцом!
Римо сел на постели, обливаясь потом.
Рядом с татами стоял мастер Синанджу. Прямо и неподвижно, точно идол. На лицо его падала тень, и прочитать застывшее на нем выражение не удавалось.
— Господи Иисусе, Чиун... — пробормотал ученик. — Который теперь час?
— Скоро полночь.
— Полночь? Едва успел глаза сомкнуть, и на тебе...
— Ничего, выспишься. После того как расправишься с самым грозным противником из всех, с кем только доводилось сражаться.
— Не хочу я ни с кем сражаться!