Черный беркут

22
18
20
22
24
26
28
30

Разведчики не сделали и двух шагов в сторону кишлака, как вдруг один за другим заглохли двигатели «КамАЗов». Пару секунд спустя выключилось зажигание, погасли фары. Одновременно с этим показалась луна. Она устремилась вверх, звезды вокруг стали меркнуть. Если бы Ремез стоял в это время на возвышении, он бы увидел, что путь, мысленно проделанный им во время разведки, довольно ярко освещается луной.

Разведчики опаздывали на пятнадцать-двадцать минут.

Ремез беззвучно выругался. Он достиг третьего по счету от резиденции Безари дома и прижался к стене. Рядом с ним остановился Сапрыкин. Зенин и Касарин — напротив, у сарая. Пригибаясь под распахнутым настежь окном, Алексей вспугнул пару летучих мышей. Прошелестев крыльями, они едва не коснулись его лица. Ремез недовольно поморщился и двинулся к углу дома.

В нем никто не обитал. Летучие мыши послужили своеобразным подтверждением этого.

Алексей осмотрел улицу, бросил взгляд на восточную высотку, откуда они с Зениным вели утреннее наблюдение за поселком.

Глаза привыкли к сумеречному свету, экстремальная ситуация, как часто бывает, обострила зрение, сейчас «беркуты» видели так же хорошо, как днем. Через две-три минуты они заметят часовых, снимут их, «мухи не потревожив», но...

Ремез предостерегающе поднял руку. Со стороны крепости к дому Безари спешил человек. Алексей обнажил нож и приготовился.

* * *

Рахима не спала. Мочевой пузырь старшей дочери табиба давно стал слабым, ночью она часто прерывала свой сон. Около полуночи она проснулась в очередной раз и вышла во двор. Их дом стоял неподалеку от крепости; из-за мрачной башни выглядывала луна. Где-то вдалеке раздался жалобный вой шакала. Очень далеко. По-видимому, он спугнул птицу. Она тревожно пропела короткую песню и смолкла. Рахима распознала по голосу пересмешника, редкого гостя в этих краях. Старая таджичка уже давно не слышала пения этих птиц, но вот вчера она дала о себе знать.

Рахима, вглядываясь, заслонила глаза ладонью от солнечного света, позвала отца. Последнее время он стал забывчивым, часто называл ее именем младшей дочери, которая умерла в прошлом году.

— Отец, погляди, кто прилетел к нам в гости.

Старик не ответил, даже не вышел из дома.

Она позвала вторично:

— Папа!

— Отстань от меня, Айша!

Рахима обиделась: опять назвал именем сестры.

Сейчас отец был не в духе. Настроение его испортилось после возвращения от Безари.

При воспоминании о красивом благородном воине Рахима приходила в смятение. В этом году ей исполнится шестьдесят два года. В молодости она была замужем, но Аллах забрал мужа, не дав ей детей. Айша рожала дважды, оба ребенка умерли еще грудными.

— Проклятие на моем роду! — неистовствовал отец, награждая оплеухами своих дочерей. — Ни замуж выйти, ни родить! Выгоню из дома!

Рахима несколько раз видела Безари, когда приезжала в Нижний Пяндж. Это сейчас ему шестьдесят лет, а тогда он был молодым тридцатилетним мужчиной с иссиня-черной бородой, по которому сходили с ума местные красавицы. В ту пору он встал во главе тайной мистической организации.

Прошли годы. Вначале Рахима сохла по Безари, потом начала желать любого мужчину, пускай даже пожилого, потом высохла сама, разменяв шестой десяток.