— Я, Степан Петрович, шуткую в море, когда стылый ветер сечет лица. Там эти самые шутки да юмор — на вес золота. А с вами я вот как с родным братом, что есть на сердце, то и говорю.
Степан, тяжело вздохнув, стал сетовать на то, что Лена не сообщила ему новый адрес и отец почему-то не написал.
— На той неделе Лена переехала, — уточнил боцман. — Я помог ей окно застеклить, замок поставил. Словом, все сделал, честь по чести.
— А мать ее что, уехала?
— Уехала. К сестре, да приболела там… — Боцман поглядел на Степана из-под косматых бровей. — А Лена, Степан Петрович, по уши влюблена в вас. Правда, есть у вас соперник…
— Кто? — насторожился Степан.
— Сережка Кольцов.
— Курсант?
— Ага. Чирикает с ней все, то в каюту к ней заглянет, то в радиорубку. Ваш отец даже пристыдил его…
Степан молчал. Боцман тут же поспешил успокоить его:
— Да вы не волнуйтесь. Лена… Ах, что там… Она сказала, что на днях у вас свадьба. Так, да?
— Нет, — решительно возразил Степан. — Свадьбы пока не будет. Я должен ехать.
— Далеко?
— Намечена встреча с Яковом Михайловичем Борзовым. Я многим ему обязан.
— Я слышал о Борзове. Светлая голова. Видный конструктор… А вы его ученик, да? Я сразу догадался…
Помолчали. Степан думал о том, как ему поступить: то ли идти к отцу, то ли к Лене. Она дома, и о многом можно переговорить. Он уже видел себя у нее. Вот она открыла ему дверь, бросилась на шею, поцеловала, потом сказала свою любимую поговорку: «Море шальное, а ты, Степан, смирный…» Словно угадав его мысли, боцман сказал:
— Шли бы вы к Лене. Ждет ведь. Она тут весь вечер грустила.
— Найду ли? Вы сказали — улица Полярных Зорь, десять?
Боцман улыбнулся:
— Зачем гадать? Я вас проведу. Мне это не трудно. Схожу вот к себе на минуту в каюту и провожу. На заливе хочу порыбачить малость. Капитан дал добро, только велел к утру быть на судне. В рейс мы готовимся, вот и надо все успеть сделать. А вы торопитесь, да? Вам надо вернуться на лодку?