— Я вся слезами изошла…
Аким, остановившись у стола, на котором стояла тарелка с яблоками, тихо обронил:
— Не в слезах дело, Олюшка…
— А в чем?
— В нем самом, в Петьке, дело. Так-то, голубка…
Аким решил раскрыть правду невестке, но не знал, как к такому разговору подступиться.
— А чего ты плачешь, Ольга? — голос Акима стал строгим. — Это же к тебе Петька торопился? На день рождения… Капитан «Кита» Капица прямо заявил, что ты виновна в его гибели. Что, не так?
— Может, и так… — глухо отозвалась Ольга.
— Потому и не стал я искать тебя, — признался Аким. — Откуда мне знать было, что дите у тебя от Петра народилось?
— Разве Петр Кузьмич не сказал? — удивилась она. — Я ведь ему во всем созналась… А Петру не успела открыться…
Аким царапнул ее взглядом.
— Не дело это, Ольга… Ох не дело!.. Сколько лет молчала? Небось злость тебя скрутила? Неужто не могла раньше приехать?
— Не могла…
— Почему так?
— Вас боялась… — Ольга подошла к тумбочке, над которой висели фотокарточки, и стала разглядывать их. — Вы же сами говорите, что погиб он из-за меня?
— Разве знаешь, где тебя беда подстерегает? — вздохнул Аким. — Я вот был на фронте. Трое нас сидело в блиндаже. Снаряд угодил в самый верх. Двоих насмерть, а меня даже осколком не задело. Чуток землей присыпало… Вот ты жена Петьки, скажи, что его погубило?
— Горячий он был не в меру, в самое пекло лез…
— А я полагаю, не в этом суть, — решительно возразил Аким, чувствуя, как напрягается все тело. — У меня нет от тебя тайны. Трусость Петра сгубила. Это же надо… Самое святое предал — Родину. Веру в нашу жизнь предал! А кому нужна жизнь без веры? Нет, Олюшка, трус Петр, потому и сбежал…
— Куда сбежал? Он же утонул…
— Утонул, да? — спросил Аким, прищурив глаза.