В девяносто первом году генералы прекратили ученья, решив, что дальнейший подсчет потерь среди гражданского населения учету не поддается. Миллионы утонувших, погибших, задохнувшихся и облученных. Армия потенциального противника, погибающая на захваченной территории. Красиво и изящно.
У меня комок подступил к горлу.
Вот так просто. Очень просто.
Мы жили, о чем-то мечтали, а за нас уже все было решено. Уже была вырыта шахта, уже подготовлен бункер и установлена та самая кнопка. И нужно было только ее нажать.
Украина выходила из состава Союза, а заряд все лежал? Мы заявляли о своей дружбе с НАТО, а кто-то на российской территории мог просто нажать на кнопку и превратить нас в пустыню. Не ракетой, не толпами танков, а простым небольшим землетрясением.
Господи, да ведь их даже толком не обвинишь. Взрыв был бы произведен на собственной территории, без выбросов радиации.
Я открыл глаза. Дорога неслась к нам навстречу. Так можно вылететь с трассы.
Я представил себе, как машина слетает с дороги, переворачивается насколько раз, скрежеща металлом. Удар.
Я вздрогнул.
Оставался еще шанс. Небольшой. Мы приезжаем к подполковнику, и выясняется, что заряда уже давно нет. Что его давно демонтировали. И все, можно спокойно…
Что спокойно? Что? Жить? А если заряд все еще там? Хорошо, мы раскручиваем Зарудовского, он дает нам координаты таинственного генерала. Дальше что? Я оглянулся и посмотрел на Жовнера.
Мы сразу начнем кричать о происшедшем? Имея только слова отставника и фотографию, на которой ногтем зачеркнуты лица? Бред.
На такой скорости мы или окажемся достаточно быстро в Городе, или на обочине.
Я снова закрыл глаза.
– Нам нужно немедленно выезжать, – сказал Виктор Николаевич.
– Что случилось?
– Мне только что позвонил Михаил.
– Что?
– Представь себе. Он просит немедленно встретиться с ним, сразу же назвал адрес. У Зудина.
– Так, – Игорь Петрович поправил галстук, – а что именно случилось?