– Быстро уходим, – сказал человек с пистолетом в руке.
– Зачем?
– Быстро, – повторил человек.
– Вещи с собой брать?
– Портфель свой возьми. Принес, что просили?
– Нет, не успел закончить. Хотел завтра.
– Ладно, пошли так.
Дмитрий Андреевич засуетился, стал оглядываться.
– Что еще?
– Шляпа. Куда я ее положил? Ах, да, – Горяинов вернулся в комнату, взял со стола шляпу. Замешкался на секунду и подобрал с пола упавший билет. Положил его во внутренний карман.
– Быстрее, – снова окликнул его человек с пистолетом.
– Я уже иду.
Горяинов запер дверь и как мог быстро спустился по лестнице вниз. У подъезда увидел машину.
– Садитесь, – легко подтолкнул его к машине человек. Пистолет он спрятал.
– Да, спасибо, – сказал Дмитрий Андреевич и сел в машину.
Паша здорово изменился со времени нашей последней встречи. Он как-то… обгорел, что ли. Как пишут в романах, лицо его было опалено страстями. Резче стали черты, жестче складки у рта. Неизменным осталось рукопожатие. И внимательный взгляд.
– Привет, – сказал я, чтобы как-то преодолеть минутную неловкость, возникшую после рукопожатия.
– Привет, – Паша поднял воротник куртки и поежился. – Холодно, однако.
– Холодно. Но это я знал еще дома, – я не стал развивать мысль о том, что ради этой информации вовсе не стоило встречаться.
Ковальчук кивнул. Мы довольно нелепо топтались возле пластиковой призмы выхода из метро. Даже не отошли в сторону, чтобы не мешать движению людей.