– Пирожки! – громко провозгласила торговка, и остальные, как по команде, начали выкрикивать однообразные перечни угощений.
– Мне некогда, – напомнил я.
– Тебе куда?
– На Лермонтовскую.
– Тебе было удобнее сойти с троллейбуса на Маяковского, – констатировал Ковальчук.
– Ты просил приехать.
– Давай пройдемся, если ты не возражаешь.
– Давай.
Мы прошли немного по Сумской, потом свернули через проходной двор к улице Петровского. Молча. Пару раз меня подмывало остановиться и задать резкий вопрос, но в последнюю секунду я останавливался. В конце концов, можно немного подождать. Паша, на моей памяти, ни разу еще не делал ничего, не имея на это веских причин.
– Я сегодня встретился с Михаилом, – неожиданно сказал Ковальчук.
С Михаилом. Ковальчук встретился с Михаилом. Теперь мне об этом зачем-то сообщается. И тоже не случайно. Не делает паша ничего случайно. Во всяком случае, я в такое не верю. Больше не верю. Имею причину.
– Как он себя чувствует? Здоров? – немного ироничности не помешает. Особенно в тот момент, когда поджилки начинают трястись. Не от страха. Страха не было. Было ожидание неизбежного.
– О тебе вспомнили, – сказал Ковальчук.
– Вспомнили? – переспросил я.
– Вспомнили. Это дословно то, что тебе просил передать Михаил.
– Кто же обо мне вспомнил? И по какому поводу? – меня спасала только врожденная тупость.
Раз настроившись на иронию в голосе и поведении, я продолжал тянуть эту лямку и дальше, понимая, что… А, собственно, ничего не понимая.
– Почти на самом верху. По какому поводу Михаил мне не сказал.
Мы остановились возле недавно открытого памятника Ярославу Мудрому.
– И что мне делать по этому поводу?