– Иди сюда, – приказал Гаврилин.
Медсестра подошла.
– Видишь, на тумбочке лежит шприц?
– Я не могу…
– Как тебя зовут? – Гаврилин не мог рассмотреть ее лица из-за цветного мельтешения перед глазами.
– Надя. Но я…
– Надя, ты сейчас возьмешь этот чертов шприц и сделаешь мне укол. Иначе…
– Я… правда… нельзя…
– Ты хочешь здесь работать и дальше?
– Я…
– Ты вообще жить хочешь? Хочешь? – Гаврилин с ужасом чувствовал, что теряет контроль над собой, что еще немного, и он потеряет сознание, – Я тебя, блядь… Укол!
Гаврилин продолжал говорить, уже не понимая что именно говорит, сыпал какими-то угрозами, что-то обещал, просил… Он думал лишь об одном – ему нужен укол. Если он потеряет сознание, то рухнет его план. Он не сможет уничтожить краба так, как это нужно для его дела…
Облегчение наступило внезапно, как и тогда, возле лесничества. Исчезли багровые сполохи перед глазами, разом бесплотной стала боль, голова снова была ясной.
– Тебя как зовут? – спросил Гаврилин.
– Надя…
– Иди сюда, Надя, – Гаврилин похлопал рукой по одеялу возле себя, – присядь.
Сестра осторожно присела на край постели. Лицо бледное, губы дрожат. Испугалась, подумал Гаврилин и испытал странное удовлетворение.
Испугалась.
Гаврилин взял ее руку в свои. Сестра вздрогнула. И страх этот снова приятно удивил Гаврилина.
К горлу подступила тошнота – ему нравится, когда его боятся. Нравится.