– Вот даже как? – Арсений Ильич произнес это не удивленным тоном, а так, будто хотел наметить легкое удивление. Сыграть его. – Кто же это?
– Я скажу вам это лично. Когда вы выполните свое обещание.
– Гончая, значит, ставит условия охотнику? – Арсений Ильич коротко хохотнул. – Это становится интересным. Очень интересным.
– Это мое последнее условие, – чуть дрожащим голосом сказал Шатов.
– Мне нужно подумать, – произнес Арсений Ильич.
– Думайте, я жду вас в доме.
– Придет? – спросил Ямпольский, убирая телефон.
– Не знаю. Лучше тебе убрать своих от дома.
– Сам знаю, – Ямпольский вышел из комнаты.
Что будет теперь, подумал Шатов. Что будет теперь? Арсений Ильич попадется в ловушку или нет?
А хочет ли Шатов, чтобы Арсений Ильич попал в ловушку, чтобы и его рвали на куски эти… Эти… Шатов помотал головой.
Умный, проницательный, брезгливый Арсений Ильич будет умирать возле глупого и наивного журналиста Шатова. Гончая своим лаем заманит хозяина в логово зверя.
Это докажет, что собаке тоже не чужда гордость? Или подтвердит, что животное остается животным?
В комнату вернулся Ямпольский. За ним вошли Колян, Митяй и еще кто-то незнакомый.
– Дима, ты с Митяем наверх, к окнам, – приказал Ямпольский, – что там с задней дверью?
– На засове.
– Хорошо. Учтите, сразу не стрелять. Он нужен живым, – напомнил Ямпольский.
– Думаешь, он тебе скажет, чем дела маньяка отличались от наших? – спросил тот, кого майор назвал Димой.
– Скажет.
– И на хрена нам маньяк?