На отдельном листочке в мелкую клетку все тем же старательным почерком прилежного ученика была написана докладная о том, что в случившемся бунте заключенных виноват начальник лагеря, не сумевший предотвратить надвигающуюся смуту. И если судить по содержанию докладной, то полковника Лаврова, не долго думая, отправили в соседний лагерь добывать платину.
А это что еще за документ? Зиновьев взял листок бумаги и удивленно прочитал: «Золотой самородок весом в пятьдесят девять граммов…» Ого! «Изумруд весом в пятьсот двадцать три грамма…» Получается, что кристалл изумруда был величиной почти с человеческую голову. Вещь уникальная, такой кристалл даже пилить жалко. Что же это за описание такое?
Господи, да это же протокол обыска, произведенного у начальника лагеря!
Зиновьеву неоднократно приходилось слышать о том, что самые внушительные коллекции самородков и драгоценных камней были собраны именно у начальников лагерей и у руководящих работников НКВД. С первыми все ясно, через них проходят тонны подобного материала и, конечно же, самые уникальные экземпляры они оставляют себе. А что касается вторых, то эти имели доступ к конфискованным драгоценностям.
Время от времени на рынке всплывают удивительные образцы самородков. И никого не удивляет то обстоятельство, что приносят их родственники почивших руководителей НКВД.
Никита вспомнил случай, произошедший в прошлом году, о котором впоследствии говорил весь Екатеринбург. В один из ювелирных магазинов был сдан золотой самородок размером с куриное яйцо. По самым скромным подсчетам его стоимость составляла около пятидесяти тысяч долларов. Самородок был собственностью вдовы генерала государственной безопасности, которая, не зная его истинной стоимости, использовала самородок в качестве гнета для засолки грибов. С ее точки зрения вещь вполне практичная, это не какой-нибудь громоздкий кирпич, а весьма миниатюрный и одновременно тяжелый предмет, очень удобный в обращении.
На необычный камушек, обросшей зеленой плесенью, обратила внимание ее двоюродная внучка, приехавшая из Москвы оформлять наследство. Ее удивило, какой этот камешек тяжелый. Она отнесла его для проверки к ювелиру. Молодая женщина едва не свалилась от изумления в обморок, когда услышала сколько стоит этот невзрачный «камушек».
Ювелир, которому перепал этот самородок, был в приятельских отношениях с Никитой и как-то за бутылочкой водки показал его ему. Восхищению Зиновьева не было предела. Самородок напоминал голову человека с торчащим носом. Многочисленные неровности походили на щеки и двойной подбородок. Если поднапрячь воображение, то в нем можно было увидеть скульптурный портрет Лаврентия Берия, а потому с чьей-то легкой руки самородок и назвали ласковым имечком — Лавруша.
И тут Никиту осенила удивительная догадка. Побег заключенных произошел осенью 1945, когда отношения между союзниками по антигитлеровской коалиции серьезно подпортились. Прежние договоренности позабылись или выполнялись не в срок. А изумруды, которые должны были передаваться союзникам по ленд-лизу, складировались в каком-то потаенном месте. Гохран не был готов к приему такого огромного количества изумрудов, а потому их просто решили припрятать до более благоприятных времен. Для этого запросто могли использовать заключенных, совершивших побег. Зачем же их умерщвлять просто так? Беглецов можно было использовать с толком, например, при захоронении изумрудов. И как только они выполнили свою работу, так тотчас были уничтожены. Если исходить из этого предположения, то объяснимо и покойнички, разложенные рядком, и наличие рядом тачки и отряда НКВД.
В этом случае сотрудники НКВД решили сразу две задачи: выполнили приказ на уничтожение беглецов и избавились от лишних свидетелей захоронения изумрудов.
Оставалось только найти то место, где были расстреляны заключенные, именно там и должны лежать изумруды. За пять лет хитничества Никита исходил практически весь Средний и Южный Урал. Пожалуй, не оставалось мест, куда бы он не заглянул. И его не покидало ощущение, что ему как-то уже приходилось бывать там, где расстреляли заключенных. Вот если бы объектив захватил немного больше местности, тогда можно было бы отметить две-три конкретные привязки и установить это место поточнее. Впрочем, по рельефу это место очень напоминает район, где он искал «зелень» в позапрошлом году. Очень похож склон, тот же угол наклона, переходящий в широкую низину. Правда, тот район, в котором он побывал, выглядел более заросшим, но если учитывать десятки лет, прошедшие после тех событий, то в этом нет ничего удивительного.
Не мешало бы иметь такую фотографию при себе. Посмотрев по сторонам, он вырвал из дела снимок и сунул его в карман. Закрыв папку, Зиновьев тщательно затянул ее тесемками и, подхватив под мышку, понес к Антонине вместе с остальными.
— Спасибо. Я все просмотрел, — положил он папки на стол.
— Ты нашел все что нужно?
Откровенничать совсем не хотелось.
— Не то чтобы нашел, — неопределенно ответил Никита, — но кое-что интересное имеется. Нужно как следует посмотреть еще раз.
— Ты будешь еще смотреть эти папки? Мне их пока оставить? — с некоторой надеждой в голосе спросила Тоня.
В глазах женщины на какую-то секунду вспыхнул огонек надежды. Гасить его не хотелось. Чего же лишать человека надежды?
Никита уверенно кивнул.
— Конечно. Я подойду завтра. Хотя нет, завтра у меня намечается одно срочное дельце. Но на этой неделе я обязательно зайду. Ты только не сдавай пока эти папки.