Венец карьеры пахана

По спине Никиты забегали мурашки, то ли от услышанного, то ли потому, что в комнате вдруг стало прохладно.

— Так где же ты их спрятал?

— Помнишь, два года назад мы с тобой на охоту за кабанчиком ездили?

— Помню, — кивнул Никита. — Кабанчика не завалили, но вот уточек постреляли.

— Верно, четыре селезня подстрелили. А помнишь, в какой землянке мы останавливались?

— Да. Заброшенная землянка, ее в свое время хитники вырыли, — подхватил Никита.

— Не хитники ее вырыли, — сдержанно заметил дед. — А я! Вырыл я ее двадцать лет назад.

Морщины на лбу Никиты собрались от удивления в мелкие складки.

— Ты хочешь сказать, что камни из того контейнера находятся в этой землянке?

— В ней! — признался дед и расслабленно улыбнулся. — Знаешь, мне даже как-то полегчало, — старик вдруг нахмурился. — А ты зря кривишься, такая ноша не для каждого. Под ней легко сломаться можно.

— Где же они там лежат?

— Самое нижнее бревно под нарами отодвигается. Это тайник. В нем камушки и лежат.

— Почему именно там?

— Сам подумай, кому это взбредет в голову шарить под нарами и выковыривать бревна?

— Тоже верно. А если бы твою избушку спалили? Тогда что? Думаешь, алмазы бы сохранились?

— Да я ведь их вместе с контейнером припрятал, а контейнер этот огнеупорный!

— Спасибо, дед, не ожидал я от тебя такого подарка, — с чувством сказал Никита.

— Ты меня особенно-то не хвали, — усмехнулся дед. — Ты пока еще даже не представляешь, какое бремя на себя взваливаешь. Вот что я тебе скажу. Прежде чем эти камушки кому-то сплавить, ты осмотрись как следует. Что-то мне не нравится все то, что я вижу. Ты не гляди, что я каждый день беленькую пью, я волк стреляный, со стажем. И интуиция у меня — ого-го! Все можно пропить, но вот чутье до самой смерти остается.

Никита вдруг почувствовал в пальцах неимоверный зуд. Занятное ощущение, подобное с ним случилось впервые. Хотелось подняться и стремглав броситься в лес на поиски алмазов. Но своей торопливостью он боялся оскорбить деда, а потому готов был слушать его хоть до самого утра, чего раньше за собой особо не замечал.

— А может, тебе все-таки показалось?