— А может, поторгуемся?
— Мадам, при всей моей симпатии к вам хочу заметить, что мы не на толкучке. Я вам не фунт дыма предлагаю.
— Ладно, жиганы, — поднялся из-за стола Кирьян. — Все решили. Завтра ждем. А ты, Лиза, посмотри, есть ли кто за дверьми.
— Как же это вы так сразу, — почти обиделась мадам Трегубова, — и не посидели-то толком.
— На киче сидеть будем, — весело отозвался Кирьян. — А сейчас дела у меня кое-какие есть.
Лиза, шаркнув задвижкой, открыла дверь. С улицы в тепло комнаты дохнула прохлада, и лампадка, тускло горевшая в углу, плеснула красным сиянием, осветив потемневшее от времени чело божницы.
— Нет там никого, все тихо. На углу стоят трое, но это твои… тебя дожидаются.
Кирьян кивнул и вышел.
— Куда это он? — постарался Макар спрятать неудовольствие. — Только о деле начали говорить.
Степан неожиданно улыбнулся, показав крепкие ровные зубы:
— Не удивляйся. Барышня у него завелась, не отказывать же себе в удовольствии. Я тоже пойду, — обронил, поднимаясь, Степан. — А ты молодец, питерский, ловко ты Макея выставил. Он ведь у нас мастер на карточные фокусы. А ты его, как гнилой орех, раскусил. Аж треск по комнате пошел, — восторженно произнес он и, хохотнув, вышел из дома.
Не то от выпитого самогона, не то действительно в Елизавете Михайловне произошли какие-то существенные изменения, но Макар почувствовал необыкновенное влечение к ней.
— Ты это… На улице побудь пока, — негромко посоветовал Хрящ Коту, — у меня к мадам разговор имеется.
Васька Кот лишь усмехнулся уголком рта и, не сказав ни слова, вышел. Жиган уверенно подошел к Елизавете Михайловне и, ухватив ее за плечи, проговорил:
— А правда, что мамки в борделях — самые жаркие женщины на свете?
— А ты проверь, — негромко, но с некоторым вызовом отвечала Трегубова, прижавшись в ответ к морячку.
Руки Макара сползли ниже. Ладони обхватили узкую гибкую спину, а пальцы, отыскав застежки, стали уверенно расстегивать пуговицы на платье. Жиган почувствовал, как Елизавета Михайловна слегка обмякла в его руках и издала негромкий тягучий стон.
— А ты охальник!
— А мы, моряки, все такие, — улыбнулся Макар, ощущая, что женщина слабеет.
— Ты бы свет потушил, не ровен час, еще кто-нибудь в окно посмотрит, — взмолилась Елизавета.