Леонид нехотя поднялся с жестких нар и, заложив руки за спину, вышел в коридор. Конвоир закрыл металлическую дверь, и они оба двинулись вперед. Куда его вели и зачем, Кулагин не имел ни малейшего представления, а задавать вопросы своему провожатому он не стал.
Всю предыдущую ночь он провел без сна. И не столько потому, что на него не по-доброму косились сокамерники, сколько из-за кошмаров, вторгавшихся в сознание Леонида всякий раз, когда он смыкал веки. Перед его мысленным взором возникали образы погибших друзей. Тех, кто по его вине расплатился собственной жизнью. Несмотря на то что сказал ему Началов, а может, и, наоборот, благодаря этому, Кулагин все еще считал себя виноватым. И дело тут было вовсе даже не в сходке. Дело было в его договоренности со столичными ворами. Именно это поставило на карту жизни его друзей. И эта карта была в итоге разыграна не в их пользу…
Согласно правилам, Кулагин останавливался возле каждой двери и ждал, пока конвоир отопрет ее. Все движения последнего были нарочито медленными, но Леонида это нисколько не беспокоило. Все с тем же бесстрастным видом он смотрел прямо перед собой. На щеках у Кулагина появилась седоватая щетина, глаза потухли, местами потрескавшиеся губы изогнулись вниз.
Невольно Леониду вспомнился последний разговор с Горшаковым. И новое, совершенно не знакомое ему лицо Артема. Наверное, у старого друга действительно были все основания злиться на Кулагина и ненавидеть его все эти годы. Горшаков спросил, снятся ли ему лица погибших товарищей. Наверняка они снились и самому Горшакову…
— Сюда, — конвоир остановился у двери в комнату для допросов.
Кулагин ничего не произнес в ответ.
Конвоир отошел в сторону, пропуская задержанного. Леонид переступил порог. За столом никого не было, и только секунду спустя Кулагин заметил на фоне забранного решеткой окна фигуру человека в штатском. Человек обернулся.
— Леонид Кулагин доставлен, товарищ полковник, — отчеканил за спиной конвоир.
Началов неторопливо извлек из кармана платок, протер им вспотевший лоб и убрал на прежнее место. Кулагин невольно отметил, что сегодня Андрей бледнее обычного.
— Спасибо. Можете быть свободны.
Конвоир развернулся спиной и вышел из комнаты. Началов молча указал Кулагину на стул. Леонид не заставил себя упрашивать.
Некоторое время Началов все так же стоял у окна и не торопился переходить к разговору. Молчал и Кулагин. Сигареты у него кончились еще вчера вечером, но просить закурить у полковника он не стал. Сейчас он был не в том состоянии, как тогда, когда заявился к Началову на квартиру в половине второго ночи. Теперь Кулагин многое воспринимал иначе.
Словно прочитав его мысли, Началов приблизился к столу и бросил на него раскрытую пачку сигарет.
— Угощайся.
— Спасибо, — Кулагин взял одну сигарету и закурил. — Зачем ты меня опять вызвал? Тебе нужны еще какие-то показания? Но мне больше нечего сказать…
Началов не стал садиться с противоположной стороны стола, как того требовал протокол. Вместо этого он взял свой стул, поставил его рядом с тем, на котором сидел Кулагин, и грузно опустился. Рука полковника нырнула в боковой карман пиджака, а когда появилась вновь, в ней был зажат белый стеклянный цилиндрик. Началов протянул его подследственному.
— Выпей сразу три таблетки, — быстро заговорил он, не обращая внимания на реакцию Кулагина. — Прямо сейчас. Запивать не нужно, просто разжуй их. Через час у тебя откроется рвота и выступит сыпь по всей коже. Но в этом нет ничего страшного, Леонид. В принципе препарат абсолютно безопасен… Ты вызовешь охрану и скажешь, что тебе нужен врач. Они будут обязаны отвезти тебя в тюремную больницу. За тобой пришлют машину. Повезут тебя два санитара и всего один конвоир. С последним я договорюсь. В нужный момент он подаст тебе знак и сделает так, чтобы ты смог выхватить пистолет у него из кобуры. Наручники изначально не будут застегнуты. Парня просто оглушишь, а санитаров возьмешь на мушку. Они не станут геройствовать. Затем скажешь водителю, чтобы остановился. Он тоже будет мной предупрежден… Как только окажешься на свободе, времени не теряй. Пока санитары не поднимут панику, жми ко мне на квартиру. Я буду ждать. У меня будут уже готовы для тебя новые документы и билет на самолет. Вылетишь в Германию первым рейсом. Ну, пей же, Леонид!..
Руки у Началова заметно дрожали. Было видно, что все то, что он только что выпалил на одном дыхании, далось ему нелегко. Это было похоже на отчаянный прыжок с обрыва. Полковник в первую очередь предавал самого себя и то, во что он свято верил прожитые годы. Но тем не менее Кулагин, пристально глядя в глаза собеседнику, спросил:
— Это что, шутка? Или ты меня на вшивость проверяешь, начальник?
— Да какие, к черту, шутки! — взорвался Началов, но тут же, покосившись на закрытую дверь, вновь перешел на сдавленный шепот: — Тебе надо бежать, Леня! Бежать сейчас! Иначе потом будет поздно. И я уже не смогу помочь… После суда все по-другому. И больница, и конвой… Надо сейчас!